Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра

Мединский Владимир Ростиславович

То, что единственным доказательством вины Твери оставались слухи, значения не имело.

Сюрреализм при Дербенте

Сочувствующая тверскому князю Михаилу летопись трактует его неизбежный отъезд в Орду как акт самоотречения во имя общерусского дела. Прибыл посол: «Зовет тебя хан, поезжай скорее, поспевай в месяц; если же не приедешь к сроку, то уже назначена рать на тебя и на города твои». То есть смысл такой: приезжай лично объясняться, что, гад, наделал с нашей татарской царевной, а не то пошлю на всю твою Тверь карательную экспедицию. Мало не покажется.

Сыновья

говорили ему: «Батюшка! Не езди в Орду сам, но пошли кого-нибудь из нас, хану тебя оклеветали, подожди, пока гнев его пройдет». Михаил отвечал им: «Хан зовет не вас и никого другого, а моей головы хочет; не поеду, так вотчина моя вся будет опустошена и множество христиан избито; после когда-нибудь надобно же умирать, так лучше теперь положу душу мою за многие души».

МИХАИЛ Тверской (1272-1319) — князь. Национальный герой Твери, один из самых недооцененных и «малораскрученных» героев-мучеников в русской истории. Совершил самопожертвование в духе Христа.

Отправляясь в Орду, знал наверняка, что его ждет жестокая казнь. Но когда его уговаривали уклониться от поездки, отвечал так: «Если я уклонюсь, вотчина моя будет полонена и множество христиан перебито. И после того придется мне умереть, так уж лучше положить свою душу за многие души!» Его история затмевает собой всех древнеримских Муциев Сцевол, вместе взятых, но у нас, как обычно, не известна никому, кроме тех, кто специально занимается этим периодом. А Муция Сцеволу в Италии, и не только, знают все. Яркий пример того, как Запад пиарит своих героев и как не умеем это делать мы

Герой. Мученик. Под ореолом классного пиара совершенно не видно интригана, который раньше точно так же отправлял в Орду своего политического соперника из Москвы Юрия Даниловича. Михаил Тверской написал завещание и поехал.

Он встретил хана в устье Дона. Поднес подарки и полтора месяца жил спокойно. Князя даже охраняли, чтобы никто не смел его обижать.

Далее летопись рисует сюрреалистическую картину. Хан вдруг ни с того ни с сего вспомнил о деле: «Вы мне говорили на князя Михаила: так рассудите его с московским князем и скажите мне, кто прав и кто виноват». Начался долгожданный «судебный процесс». Сам хан был одновременно и следователем, и адвокатом, и судьей. Михаилу зачитали обвинение: «Ты был горд и непокорлив хану нашему, ты позорил посла ханского, бился с ним и татар его побил, дани ханские брал себе, хотел бежать к немцам с казною, и казну в Рим к папе отпустил, княгиню Юрьеву (то есть ханшу) отравил». Основное обвинение, как видите, уже помещалось в конце «обвинительного заключения», как довесок ко всем остальным фантастическим преступлениям.

Что ж, Юрий неплохо поработал. И мало того, что оклеветал Михаила, так еще повел враждебную Твери пиар-кампанию.

У Михаила отобрали платье, надели на шею ярмо и повели за ханом, который ехал на охоту. По ночам руки забивали в колодки, и так как он постоянно читал псалтырь, то слуга должен был сидеть перед Михаилом и переворачивать листы.

Орда остановилась за Тереком, недалеко от Дербента. Его подговаривали бежать в горы, но герой и мученик вновь отвечал: «Если я один спасусь, а людей своих оставлю в беде, то какая мне будет слава?» Конец истории

наполнен душераздирающими подробностями.

Его вывели на торг, собралась большая толпа греков, немцев, литовцев, русских, и ханский подручный сказал ему: «Знай, Михайло! Таков ханский обычай: если хан рассердится на кого из родственников своих, то также велит держать его в колодке, а потом, когда гнев минет, то возвращает ему прежнюю честь; так и тебя завтра или послезавтра освободят от всей этой тяжести, и в большей чести будешь». Это было утонченное татарское издевательство. Вскоре появились убийцы — и среди них... московский князь Юрий Данилович.

Стоит ли приводить дальнейшие подробности? Тверской летописец считает, что это просто необходимо. Вся эта кровь и грязь должны были пристать к Данилычу навсегда, чтобы все знали, какая плохая Москва.

Палачи ворвались в юрту, схватили Михаила и ударили его об стену. Стена проломилась. Михаил вскочил, но убийцы бросились на него, повалили на землю и били ногами. Наконец один из них выхватил большой нож, ударил им Михаила в грудь и вырезал сердце. Осматривая потом место этой жуткой казни, ханский подручный сказал Юрию: «Чего же ты смотришь, что тело его брошено нагое?» Тело князя повезли в Москву, но когда по пути встречные русские купцы хотели накрыть его дорогими тканями и поставить в церкви, московские бояре не дали им и поглядеть на покойника и с бранью поставили его в хлеве.

То есть получается — даже татарин, ханский слуга, удивился зверству москвичей.

А те, если верить, и рады были стараться, прирожденные садисты.

Обилие деталей не оставляло сомнений в том, что автором этого рассказа был непосредственный свидетель событий. Или так должно было казаться...

Но возможна еще одна версия. Куда более достоверная. Этот средневековый репортаж, тянущий на Пулитцеровскую премию, — 100-процентный вымысел неведомого нам специалиста по «черному» PR. Как-то уж подозрительно много мелких фактов, причем все бьют в одну точку: вот ведь какой подлец Данилыч, чего натворил!

В 1320 году Юрий возвратился из Орды в Москву с ярлыком на великое княжение. Впрочем, триумф длился недолго. Через некоторое время его тоже вызвали в Орду по доносу нового тверского князя, сына того самого Михаила. А когда Юрий прибыл, тот напал на него и убил. Потом и его самого казнили. Круг замкнулся.

Характерная для XIV века интрига обрела типичный для того века конец.

И вся она сопровождалась густыми облаками PR с обеих сторон. Побеждал тот, кто мог сделать свой «миф» более убедительным. В тот раз это не удалось окончательно никому, но в исторической перспективе московский PR победил.

Потому что Москва победила во всех других областях.

Постпиар Юрия Даниловича

В наши дни это имя мало о чем говорит, но на протяжении веков оно очень даже было в ходу. Еще князь Курбский попрекал Ивана Грозного таким предком. Та история с Михаилом Тверским использовалась противниками возвышения Москвы, а потом и укрепления самодержавия на полную катушку.

Простили, точнее, забыли Юрия Даниловича, когда внутрирусская разборка по проблеме «Why this loosy Moscow is always the 1^st?» окончательно прекратилась. А как говорил один величайший пиарщик, нэт проблемы — нэт и человека. Точнее говорил он наоборот. Но в нашем случае от перемены мест слагаемых смысл не меняется.