Особенности национального пиара. PRавдивая история Руси от Рюрика до Петра
Шрифт:
Иван делает отличный ход: прикидывается, что не понял. Он сообщает митрополиту и своим боярам... о клятвопреступлении новгородцев: «Я не хотел у них государства, сами присылали (!), а теперь запираются и на нас ложь положили».
Раз «сами присылали», князь быстро собрался и отправился наказывать Новгород огнем и мечом. Московское войско дошло почти до самых городских стен, когда навстречу ему вышла представительная делегация с таким посланием: «Господин государь князь великий Иван Васильевич всея России! Ты положил гнев свой на отчину свою, на Великий Новгород, меч твой и огонь ходят по Новгородской земле, кровь
«Господин государь» — та еще хитрая формулировочка! Новгородцы умели взвешивать слова. В торговом городе умели торговаться.
Великий князь ничего послам не ответил, но позвал их обедать. А потом отправил троих своих бояр к ним «на говорку». Они определяли конкретные условия мира. Тем временем московские войска окружали город. Когда все ключевые позиции были заняты, Иван III велел сказать послам: «Сами вы знаете, что посылали к нам Подвойского и вечевого дьяка, и назвали нас, великих князей, себе государями; мы, великие князья, по вашей присылке и челобитью послали бояр спросить вас: "Какого нашего государства хотите?". И вы заперлись, что послов с тем не посылали, и говорили, что мы вас притесняем. Князь великий вам говорит: "Захочет Великий Новгород бить нам челом, и он знает, как ему нам, великим князьям, челом бить"».
Вот вам образец дипломатической формулировки! Понимай, как знаешь!
Последние загадочные слова оставляли свободу для практически любых действий. И содержали «подсказку»: сами знаете, как надо называть нашу особу, и как надо с ней обращаться!
Ведя словесную, этакую теоретическую пиар-дискуссию, брать штурмом хорошо укрепленный город Иван III не собирался. Он ждал, когда в осажденном Новгороде возьмет верх промосковская партия.
Снова приходило посольство, чтобы узнать, чего хочет великий князь. Ответ был прежним: «Если Новгород захочет бить челом, то он знает, как ему бить челом».
Когда измученная неопределенностью боярская республика прислала посольство в третий раз, то пришло оно с повинной. Мол, действительно, Новгород посылал в Москву чиновников называть великого князя государем, а потом отрекся от своих слов. «Если так, — передал Иван III, — если ты, владыка, и вся наша отчина, Великий Новгород, сказались перед нами виноватыми и спрашиваете, как нашему государству быть в нашей отчине, Новгороде, то объявляем, что хотим такого же государства и в Новгороде, какое в Москве». После серии контактов было дано и окончательное разъяснение. «Государство наше таково, — был ответ, — вечевому колоколу в Новгороде не быть; посаднику не быть, а государство все нам держать; волостями, селами нам владеть».
Иван Васильевич хорошо знал эту публику — древнерусских олигархов. Он забрал у них власть, унизил, но оставил им их собственность. Все-таки для лучших людей Новгорода главным были их земли, торговые суда и сундуки с деньгами и мехами. Республиканская форма правления была наиболее удобна для сохранения статус-кво, но республикой эти люди легко пожертвовали, когда на них надавили. Государь не стал уничтожать новгородскую олигархию до конца, а, загнав в угол, выпустил на своих условиях. Пока.
Вечевой колокол — главный символ вольности новгородской — увезли в Москву.
Победа была достигнута почти исключительно средствами
Конечно, у нее было продолжение. Были восстания новгородцев, были пушки у стен Новгорода, казни, репрессии, конфискации собственности, но все это уже было не конфликтом двух формально независимых государств, а просто борьбой Москвы с «новгородскими сепаратистами».
Согласитесь, как говаривал дед Щукарь, «это уже совсем другой коленкор».
Васнецов А. М. (1856-1933). Московский Кремль при Иване III
Загадка Угры
В 1480 году Иван III покончил с властью татар над Русью. Уже одно это позволяет назвать его величайшим правителем в истории средневековой Руси. Через 100 лет после своего знаменитого предка Дмитрия Донского, давшего Орде генеральное сражение на Куликовом поле, Иван III малой кровью обратил в бегство войска хана Ахмата. Это тоже была победа скорее пиара, чем артиллерии. Сначала он перестал платить Орде дань. Потом встретил татарское войско на пограничной реке Угре, где произошло знаменитое «стояние».
К 800-летию Москвы была издана замечательная детская книжка «Наша древняя столица». Потом она много раз переиздавалась. Ее автором была мама Никиты Михалкова — Наталья Кончаловская. «Стоянию на Угре» посвящены строки поэтессы Кончаловской про то, как хан прислал послов, требуя от Ивана III дань...
Государь прочитал и, спокоен и строг, повернулся к Ахметовым людям, бросил наземь ярлык под сафьянный сапог и сказал: «Дань платить мы не будем!..»
Детишкам не стоило знать, что легенда про топтание ярлыка была просто образчиком более позднего и, несомненно, яркого политического PR.
Не топтал Иван III ярлык... И на землю он ничего не бросал. В современных Ивану III источниках про этот эпизод нет ни слова. Да и бросить наземь он мог только «басму» (золотую пластинку или фигурку), которой хан снабжал своих послов. Но «ярлык» был младшим школьникам понятнее — у всех когда-то текли слюнки при виде дорогого шоколада «Золотой ярлык».
Благодаря красивому образу, храбрый царь так и вставал перед глазами. В общем, «Наша древняя столица», ставшая классикой детской литературы, воспроизводила легенду, которая должна была улучшить имидж государя. И всея Руси.
В действительности все было прозаичнее и сложнее.
На реке Угра, соответственно на противоположных берегах, два войска занимали позиции, не переходя к решительной битве. Великий князь Иван затягивал переговоры, в ходе которых от него сперва требовали «встать у стремени» хана. А когда он, долго медля с ответом, наконец отказался, тогда толком и не знали уже, чего потребовать.
Стоят две армии. Возможно, они примерно одинаковы по силе... Но имидж одной — это имидж воинов слабеющего государства. Имидж другой — образ государства поднимающегося и крепнущего. На что накладывалась личная харизма Ивана III — от взгляда которого боярыни в обмороки падали. Который дремал на пиру — и никто не смел даже шелохнуться, говорили шепотом, чтобы не потревожить великого князя. У Ахмата такого реноме не было...