Особенности содержания небожителей
Шрифт:
— Хм. — Заклинатель поспешно опустил ткань и тяжело вздохнул. — Похоже, я уже успел отвыкнуть от обычной реакции воспитанных благородных дев...
— Что? А-а-а… ну да, я рукавом закрываться не буду. — Ехидная улыбка сама собой расползлась по губам, а незаметно поданный знак «не смотреть!» подействовал на А-Лея как дудочка гамельнского крысолова на армию грызунов: он беспрекословно и моментально отвернулся, даже глаза прикрыл.
Ну а я тут же запустила ладонь под все три слоя традиционного заклинательского ханьфу, пощекотала мгновенно напрягшийся пресс и выдала почти в самое ухо:
— Зачем
— Бесстыдница! — прошипел Юншен и в точности, как та дева недавно, прикрыл половину лица рукавом. Разве что глаза не опускал, а прожигал меня искрящимися от негодования черными зрачками.
— Она самая. Зато мой муж точно по сторонам смотреть не будет. — Вполне довольная диверсией, я устроилась у Юншена на плече и попробовала задремать — по правде говоря, укачало меня просто зверски.
Руку из-под его ханьфу так и не вытащила.
Заклинатель ничего не ответил. Только вздохнул так, что, кажется, все занавеси всколыхнулись.
До западного, прямо противоположного нашему предместья мы добрались к середине ночи и дружно решили, что нет смысла тащиться на Травный рынок, пока мы не найдем нужный рецепт в хранилище свитков.
Поэтому А-Лей снял нам два номера в хорошей гостинице. В одном он поселился вместе со змеем (Шенсан с минуту сосредоточенно сопел возле двери в нашу с Юншеном комнату, но потом поймал мой многообещающий взгляд и молча ушел в соседнюю дверь. Благо расположились мы совсем рядом, через тонкую стенку), а второй — с большой кроватью и гнутыми подсвечниками в духе дешевых свадебных украшений — с гадкой улыбочкой подсунул нам.
Вот только зря старался. Едва мы зашли в номер и я села на кровать, как все тихонько начало уплывать в сторону. Единственное, что из всего супружеского долга выпало на долю моего мужа, — это ловить меня, чтобы просто не упала на пол, а потом раздевать и укладывать под одеялко. Последнее помню только частично и очень смутно — духота и тряска уболтали меня настолько, что я уснула, даже, кажется, не успев коснуться головой подушки.
Зато утро началось бодро. В прямом смысле слова — я отлично выспалась, от вчерашнего мутного и тошнотного состояния не осталось и следа. Теплый муж, обнаружившийся под щекой, рукой и ногой, всю ночь служил отличной грелкой — в номере было прохладно, а одеяла оказались возмутительно тонкими. Что самое интересное и небывалое — на прекрасном небожителе из всех нижних одеяний обнаружились только штаны. Как так, мое стеснительное совершенство — и вдруг настолько разделось, чтобы ослеплять меня своими восемью кубиками пресса и прочими несомненными обнаженными достоинствами?
Ответ на вопрос нашелся почти сразу: его рубашка была надета на мне поверх моей, его ночные шелковые чехлы для лап были натянуты на мои ноги.
— Ты замерзла, — спокойно поведал он в ответ на вопросительный взгляд. — А верхние одежды могли помяться. Они слишком неудобные для того, чтобы в них спать.
— А ты?..
— Медитация, — пожал плечами Юншен. — А если смогу снова развить хотя бы половину прошлых сил, то и вовсе перестану ощущать жару и холод.
— Ночью спать надо с женой, а не заниматься всякими медитациями, — для порядка поворчала я, пальцем обрисовывая каждый кубик его пресса. Слезать с мужа мне не хотелось.
—
Мои губы сами приоткрылись в ожидании поцелуя.
— СЕСТРА-А-А-А! — Дверь затряслась от мощного стука и вопля.
Глава 56
Юншен
— Тан Ванлей! — громко прорычал я, очень медленно оборачиваясь к трясущейся перегородке.
— Оу, — раздалось из-за двери. — Ну че так сразу… по полному имени. Ладно, подожду еще палочку…
— Звал-то чего? — спросила Янли, выныривая из-под меня и ускользая, словно маленькая рыбка из ладоней ребенка.
— Да так… утро, — неуверенно ответил брат жены и, судя по бодрому топоту, бросился в собственную комнату со скоростью испуганного зайца.
— Паршивец. Розог на него нет… — прошипел я, садясь на кровати и наблюдая, как Янли пытается самостоятельно надеть все слои ханьфу и соорудить достойную прическу. Хватило моего терпения едва ли на треть палочки, а потом все снова пришлось брать в свои руки. Так и начался второй день нашего путешествия. И он прошел быстро, плодотворно и, к моему удивлению, без особых происшествий. Ну… я так думал, когда ближе к обеду мы вышли из хранилища.
В тот момент мне пришлось взять жену под руку и буквально самому вести ее, чтобы она не споткнулась, не упала и не сломала себе кости. Потому что эта ненормальная на ходу уткнулась в книгу, не замечая окружающее настолько, будто в этой рукописи хранились все тайны мира.
А дело было лишь в том, что, когда мы наконец нашли нужный свиток и выписали рецепт, служитель у стойки вдруг предложил госпоже, интересующейся медициной, купить у него редкую копию трактата Белых Дев о женском и детском здоровье. Совпадением это было или нет, но выглядел служка практически таким же сладким и липким, как тот, которого мы встретили в нашем предместье. Может, родственник?
Я не успел произнести и звука, как Янли уже заплатила, схватила довольно аккуратно переписанную и сшитую книгу и нырнула в нее с головой. Вот и пришлось вести как маленькую…
— Зачем? — только и спросил я, когда мы отошли от хранилища почти на два квартала. — Думаешь, кто-то начал подделывать твои… поддельные трактаты? Ты такого не писала?
— М-м-м? Не-е… — Жена ненадолго оторвалась от книги, посмотрела на меня слегка затуманенным взором и поморгала длинными ресницами, словно выходя из глубокой медитации. — Проверяю. Руки оторвать гаденышам мало.
Я вопросительно поднял бровь.
— Да еще до середины не дошла, а уже три ошибки! Слава небесам, не серьезные и хуже не сделают. Лишний раз помыть руки — даже полезно.
— То есть это настоящая копия твоей работы. — Я посмотрел на книгу другими глазами. Надо чуть позже тоже ее прочитать. Самому интересно узнать, какие еще секреты Янли отдает «в народ», заодно и ненавязчиво проконтролировать. — И сколько книг ты уже успела… так выпустить?
— Десятка два, кажется, — машинально ответила лиса, снова углубляясь в чтение.