Особенные. Элька-4
Шрифт:
— И что теперь? Что ему грозит? Смертная казнь?
— Нет, что ты? — попыталась утешить меня Ева. — Владимир этого не допустит. Они сейчас собирают доказательства, чтобы вытащить их обоих. Правда, положение немного усугубляется признанием Егора. Понимаешь, родная, он уверен, что виноват в твоей смерти.
— Погоди, так кто этого… как его… главу ордена убил?
— Егоров.
— А Стас ему помогал?
— Точно неизвестно, но взяли их вместе.
— Я должна поговорить с ним, — резко сказала я и попыталась встать с кровати, но мне никто не позволил.
— Куда
— Но я должна. Пожалуйста, я должна.
Родственницы переглянулись, несколько секунд молчали, а потом бабушка сказала:
— Ладно. Я попытаюсь устроить встречу, но только после того, как ты поправишься.
Пришлось согласиться и смириться, пока.
Ну, а вечером я вернулась домой, вместе с Евой. Это я не хотела ее никуда отпускать. Родителям сказали, что мы попали в аварию так и не доехав до бала, что я провела ночь в больнице, пока бабушка не нашла и не опознала. А, памятуя о моих отношениях с больницами, родители сейчас были готовы смириться даже с присутствием Евы, лишь бы я была дома, под их крылышком.
Кстати, дома меня ждала не менее убийственная новость, пришедшая от Крыса. Именно об этом он и хотел мне рассказать прежде, чем я убежала на бал. А все дело было в том, что родители Кира оказались живы и все эти десять лет томились в застенках старого дома Эмира Отто. Именно это мой Крыс и выяснил, когда я попросила его узнать о доме. Залез туда, при чем незаконно и нашел еле живое семейство Федотовых. Представляю, как счастлив Кир, и представляю, как немного досадует Женька. Ведь теперь у нее появилась настоящая будущая свекровь.
Глава 37
О том, что одна темная ведьма совсем не умеет принимать благодарность
С момента моего пробуждения прошло четыре дня. От информации меня изолировали, точно также как и от общения, даже Крыс, предатель, ничего не рассказывал. Единственное о чем поведал, и то, едва ли не под пыткой, что Кеша, наконец, пришел в себя и активно идет на поправку.
Но я ждала не этой информации, я ждала, когда бабушка выполнит свое обещание. И вот, час икс настал. Она заехала за мной утром, сама, на Красавчике, и отвезла в знакомую уже инквизицию.
— Надеюсь, мне больше не придется устраивать побегов, — хмыкнула я, проходя в магические ворота.
— Все в твоих руках, — туманно ответила бабушка и проводила меня внутрь. Сурового вида инквизитор проводил меня к комнате для допросов, точнее к двум комнатам. В одной был Егор, а во второй Диреев.
И я стояла между ними и не знала, в какую первой войти. В одной меня ждало мое прошлое, а в другой будущее. Хм, как символично. Я решила разобраться сначала с прошлым, а когда вошла и увидела его, поняла, что надо было настоять, чтобы прийти раньше. Сейчас, я почти не узнала в этом поседевшем мужчине моего бывшего одноклассника, мою прошлую любовь, того, кого я любила и ненавидела когда-то.
— Егор, — прошептала я. — Господи, что с тобой случилось?
Он резко дернулся, услышав мой голос, а меня пронзила жалость, настолько сильная, что я едва не задохнулась от нее. В его глазах было все: и радость, и
— Волосы поседели.
— Вот что бывает, когда убиваешь Мессира, — хмыкнул он.
— Зачем?
— Если бы не я — это бы сделал Стас. Я не мог допустить.
— Почему?
— Я устал, устал постоянно причинять тебе боль, устал мучить тебя, стоять на пути, устал делать вид, что ненавижу. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. Как там в стихах говорится:
…Пусть другого ты любишь, ладно. А меня хоть немного помнишь? Я любить тебя буду, можно? Даже если нельзя, буду! И всегда я приду на помощь, Если будет тебе трудно!Я едва улыбнулась, хотя весело мне совсем не было.
— Я больше не буду стоять у тебя на пути. Но я всегда буду рядом, если выберусь, конечно, из этой темницы. Кстати, у тебя еще одного кулончика с небес не найдется?
— Увы. Последний на тебя потратила, дурака. А ты снова влез в передрягу.
— Да, я такой, — лучезарно улыбнулся он.
Надо же, мы наконец-то поговорили без упреков, эмоций, угроз, почти как друзья. Мы столько пережили вместе, и любовь, и расставание, и жизнь, и смерть, и дружбу, и ненависть, кажется, вечность прошла, а на самом деле всего каких-то полтора года. И как же сильно мы изменились, он изменился.
— Эля.
— Что? — спросила я, все еще разглядывая его седые пряди, прямо как старик, старик с молодым лицом.
— Пообещай, что будешь счастлива.
Я посмотрела в его глаза, улыбнулась, немного грустно, немного болезненно и кивнула.
— Ты тоже когда-нибудь его найдешь, только не испорть все, когда это, наконец, случится.
— Прощай, Эля.
— Прощай, Егор, — ответила я и ушла прямиком в свое счастливое будущее, которое ждало меня за соседней дверью. И имя ему, Диреев.
Когда суровый инквизитор открыл ее, я вошла с большой надеждой и сильной тревогой, а он увидел меня, облегченно выдохнул и улыбнулся самой любимой улыбкой на свете.
— Привет, родная.
— Ты вытянул меня, — проговорила я, прячась в таких надежных и любимых объятиях.
— А ты сомневалась?
— Нисколько.
Ведь теперь я знаю, что такое зов. Это зов души, зов любви, зов одного сердца к другому. И если все это у нас есть, то ничто, даже смерть нам не страшна, ведь мы вместе.
— И что мне сказать?
— А вот, что думаешь, то и говори, — откликнулась моя бабушка с одной стороны, а с другой взял под руку прадед. Мы сейчас стояли в холле совета и ждали аудиенции. Я, конечно, ужасно волновалась, ведь не каждый день встречаешься с такими высокими господами, пусть даже половина из них тебе знакома, а с некоторыми ты даже обедала за одним столом, и все равно боязно, тем более, что от этой встречи зависит жизнь двух близких мне людей.