Особенный. В твоих руках
Шрифт:
Я хрюкаю смешком: уделала она его.
– А ты чё борзая такая? Полегче давай на поворотах, – цедит Костян, вцепившись в руль. – Макс, что стряслось с твоей прелестной маленькой сестренкой?
– Не знаю, друже. Выросла, наверное.
– Та не похоже! Мозгов явно не хватает. Это у нее дни какие-то не такие, или луна сегодня в очередной жопе. Лиза вон тоже брыкается.
– Придурок, – шипит Машка и бьет его в бок кулаком.
Лиза краснеет, как рак.
– Что такое? – беру ее за руку.
– Костя в зеркало все видит, – шепчет прямо в ухо.
Губами
Шурша колесами, Бэха въезжает в выложенный цветной плиткой двор, автоматические ворота бесшумно закрываются.
– Какой красивый дом! – восклицает Машка, выпрыгивая из машины.
– Такой большой, – удивляется Лиза.
– Мы все иначе представляли себе домик для отпусков, – комментирую я.
– Как по мне, дом бестолковый, – отмахивается Костик, – Басика нет, до моря двадцать минут пешкодралом по горам. Или на машине, но тогда не прибухнуть. Ближайший движ в городе, а до него тоже ехать. Плохое место. Родители в позапрошлом году тут все лето жили, в прошлом – только месяц, а этим всего неделю. Батя его уже на продажу выставил.
Основной источник дохода семьи Бариновых – перепродажа недвижимости на побережье. Мини-отели, квартиры в разных городках, дома – чего у них только нет. Об этом доме я ни разу не слышал. Костю отправили законсервировать его на межсезонье, он предложил смотаться за компанию. Решили поехать с ночевкой. У Лизы получилось дома отпроситься – такой шикарный шанс, но Машка тоже с нами напросилась, теперь мешается.
– Можно занимать любую комнату? – пищит сестра, взбегая по лестнице.
– Спален три, все двухспальные, – объявляет Костян.
– Чур я тогда с Лизой сплю!
– Лиза будет спать со мной, это не обсуждается, – говорю твердо. Хватит уже дурака валять.
Машка поворачивается и выкатывает глаза, Лиза за моей спиной шумно хватает ртом воздух, но ничего не говорит.
– Уяснила, малявка? – ржет Костян. – Брысь в свою комнату и во взрослые спальни чтоб не совалась. А то по заднице надаю!
Мария выкидывает ему фак и для пущей убедительности вываливает язык, после чего скрывается. Прихватив свою сумку, Лиза тоже поднимается.
– Во заноза! – комментирует друг выходку моей сестры. – Дерзкая и бесячая, но красивая растет! Намучаешься с ней.
– Как втюрится первый раз – сразу ума наберется, и станет проще. Недолго ждать осталось.
– Какой добрый брат! – подкалывает Костян. – Кстати, про любовь. У вас с Лизой серьезно, что ли?
– А тебе что? – брови выгибаю.
– О-о, – тянет Барин. – Ты в лице поменялся, и в
– Задаешь ненужные вопросы.
– Окей, давай нужный задам. Всего один. Дальше как? Она ж хорошая девчонка, правильная. Ты уедешь – ей больно будет...
– С какого вдруг тебя это заботит? – злиться начинаю. – Без тебя как-нибудь разберемся.
– Лады, разбирайтесь! – выставляет вперед руки. – Я только предупредить. Чем глубже врастет, тем больнее вырывать.
– Иди на хер, Костя.
– Тебе туда же, Максим.
Кивнув друг другу, мы расходимся. Он выходит на улицу, а я иду наверх. Это очередная, ничего не значащая ссора, о которой мы вскоре забудем, но выбесил Костян знатно. Когда он успел стать таким душнилой? Как клубных девок в тачке оприходовать – так ничего страшного, а заходит речь о Лизе – в нем великий моралист просыпается. Мудила.
В доме тихо. Каждый мой шаг сопровождает эхо. Я ступаю по лестнице тяжело, оно звучит почти зловеще. Дверь в одну из спален открыта. Лиза сидит на стуле у трюмо.
– Я выбрала эту, тут вид на море.
Ее руки сцеплены в замок, колени плотно сжаты. Она бледная и напряжена. Стопудово слышала наш с Костяном разговор, с такой акустикой ей и подслушивать не надо было.
Остановившись в дверном проеме, бегло осматриваю комнату. В ней недавно жили. На прикроватной тумбочке лежит тюбик с солнцезащитным кремом, на спинке стула висят какие-то вещи. Я жалею, что не отвез Лизу в отель, как собирался. Там хрустящие простыни, шампанское в ведерке и Машки за стеной нет, как и Кости, громко задающего тупые вопросы. Но мы уже не там, и менять что-то поздно – лимит моего терпения исчерпан.
– На море – это хорошо, – киваю и вхожу, дверь неслышно прикрываю.
Что там за окном – по барабану. Кто туда смотреть будет? Задернем плотно шторы до самого отъезда и двери запрем, замок в двери предусмотрен.
Лиза разглядывает паркет, глаза прячет. Подхожу к ней, опускаюсь на пол. Обнимаю коленки и целую их поочередно. Нежная кожа тотчас мурашками покрывается. Лиза дышит еле слышно и водит пальчиками по затылку, я сжимаю крепче ее тонкое тельце. Видишь, девочка Элли, сижу у твоих ног, как какой-нибудь Тотошка–Бармалей, преданность свою демонстрирую. Костян хоть и мудила, но он прав: повело меня.
– Если ты не хочешь или сомневаешься – просто скажи, окей?
Зачем я это говорю? До жути боюсь, что передумает, и сам навязываю ей это право. Ну не дебил? Реально накрывает.
– Ты о чем? – улыбается Лиза. – Разве я могу в тебе сомневаться?
В глаза ее проваливаюсь. Столько откровения в них, столько жажды неприкрытой. Да я больше трушу, чем она. Меня рвет на шматы и в фарш перемалывает от мысли, что первым у нее буду. Но она во мне не сомневается, значит, и я не должен.
Как какой-то тупой герой-любовник из слезливой мелодрамы беру Лизу на руки и несу на кровать. Укладываю по центру и накрываю собой. Я ее просто поцелую и рядом полежу, до ночи будем аппетит нагуливать.