Особняк у Мертвого пруда

Белогоров Александр Игоревич

— Ладно, это пройдет, — энергично сказал папа. Он весь кипел жаждой деятельности, ведь сегодня столько надо было успеть! — Чистый воздух и хорошая работа — прекрасные лекарства от нервов. Так что поднимайтесь! Нас сегодня ждут великие дела!

Выходя из комнаты, Алеша задержался у окна. Теперь, когда луна зашла, а солнце было с другой стороны, пруд совсем не выглядел таким пугающим, а казался просто мрачным и запущенным. Мальчику даже стало стыдно за свои ночные страхи. И все-таки неясное чувство беспокойства не отпускало его.

Дел в доме было действительно

непочатый край. Алеша заикнулся было о том, что неплохо бы разобраться, как кровати привинчены к полу, и брат его поддержал, но отец лишь отмахнулся. Действительно, здесь столько всего нужно было ремонтировать, красить, смазывать, что, конечно же, смешно заниматься перестановкой мебели. Ребята проработали целый день, и это действительно благоприятно сказалось на нервах. Алеша и думать забыл о всяких странностях. Но зато по окончании работы они напомнили о себе с новой силой.

День был довольно жаркий, и за работой все здорово вспотели. Грех было бы не воспользоваться находящимся рядом водоемом. Сергей радостно побежал к пруду, на ходу стягивая футболку. Алеша следовал за ним, однако на душе у него было совсем не так легко. Он еще ни разу не подходил к пруду, и его темная вода вызывала у мальчика какое-то смутное опасение. Он, честно говоря, предпочел бы сначала обойти его вокруг, причем желательно со взрослыми, и разузнать, почему же здесь не купается местное население. Но жара сделала свое дело, окунуться в прохладную воду очень хотелось, поэтому Алеша последовал за братом.

Вода в пруду оказалась ледяной, как в какой-нибудь горной речке. Это было очень странно, учитывая, что теплая погода стояла уже довольно долго. Очевидно, где-то на дне били студеные ключи. Этот холод заставил Алешу забыть о своих подозрениях; плавать он очень любил и сейчас делал это с удовольствием. Ребята радостно кувыркались в воде, нарушая царившую здесь тишину своими криками.

В какой-то момент Алеша глубоко нырнул, желая проверить, не достанет ли он дна, а если не достанет, то хотя бы посмотреть, что там внизу. И тут мальчик увидел, как из глубины к нему стремительно приближается нечто размером с него самого. Ему на мгновение показалось, что у этого существа человеческое лицо, только очень бледное, даже с зеленоватым отливом, и искаженное ужасной гримасой. Забыв, что он находится в воде, Алеша попытался закричать и, конечно, наглотался воды. Отплевываясь и задыхаясь, с расширенными от ужаса глазами он выскочил на поверхность. Сережа плавал довольно далеко: он лег на спину, поэтому не видел брата.

Алеша хотел предупредить брата об опасности, но никак не мог отдышаться, поэтому подать голос все не получалось. Мальчик решил поплыть к берегу и вдруг почувствовал, что кто-то крепко держит его ногу, не пуская вперед и, более того, как будто намереваясь утянуть в глубину. Алеша отчаянно задергал ногой и изо всех сил забил по воде руками, стараясь вырваться и добраться до берега. Наконец у него вырвался хриплый крик, в котором он не узнал собственный голос.

— Ты чего орешь? — спросил Сережа, но на всякий случай все-таки поплыл к брату.

Он подплывал все ближе,

и тут отчаянно нуждавшемуся в помощи Алеше вдруг показалось, что Сережа собирается его утопить. Как такая мысль могла посетить его мозг, мальчик и сам не знал, но она почти переросла в уверенность. В ужасе он еще сильнее заработал руками и ногами, теперь чтобы оказаться подальше от брата, но что-то под водой не пускало его. До Сережи наконец-то дошло, что с Алешкой что-то не так. Он попытался обхватить его туловище, чтобы вытащить на берег, но тот, вместо того чтобы помогать своему спасателю, стал изо всех сил от него отбиваться.

— На помощь! — наконец смог выкрикнуть он слабым голосом, подразумевая, что помогать надо и в сражении с подводным существом, и в борьбе с братом.

По счастью, странную возню заметил отец, который бросился в воду и подплыл к сыновьям. Вдвоем с Сергеем они вытащили почти обессилевшего Алешу на берег. Тот весь дрожал и тяжело дышал, а вокруг левой ноги его обмоталась длинная водоросль, которую, при изрядной фантазии, можно было принять за змею.

— Там, в пруду… — с трудом переводя дыхание, выговорил Алеша.

— Что там, в пруду? — сердито спросил отец. — Полезли как маленькие в незнакомое место. Надо же осторожность соблюдать!

— Там… Под водой… Что-то… — прерывисто говорил Алеша. Теперь история о том, что из-под воды на него неслось нечто с человеческим лицом, казалась и ему самому абсолютно нелепой. — Что-то огромное. Меня не отпускало! — выпалил он наконец.

— Это ты так водоросли испугался?! — рассмеялся Сережа.

— Да нет! При чем тут водоросль! — раздраженно ответил Алеша, тряхнув ногой и отбросив водоросль далеко в сторону. — Водоросль меня не удержала бы! Я говорю, что под водой было что-то большое, живое, с меня размером!

— Ну, таких больших рыб в таком маленьком пруду быть не может, — рассудительно ответил отец. — Сам подумай, что делать там такому существу? Чем кормиться?

— Не знаю чем, только там что-то было, — упрямо твердил Алеша, который, однако, уже и сам не был так уверен в сказанном. — Стал бы я так пугаться какой-то водоросли!

— Ты просто устал, — примирительно сказал отец, и тут его осенила идея, объясняющая происходящее. — Ну, конечно, ты нанюхался краски! — Действительно, малярными работами сегодня занимался в основном Алеша. — Вот у тебя и пошли всякие галлюцинации, как у токсикомана.

— Точно! — поддержал его Сережа. — У меня и самого-то от краски голова разболелась. А я ведь довольно далеко был. А он рядом. Вот и привиделось лох-несское чудовище! И вообще Алешка был какой-то странный. Я его вытаскиваю, а он как будто отбивается. Словно я его не спасать, а топить собрался!

— Ничего это не глюки! Я не наркоман какой-нибудь, — обиженно пробурчал Алеша. Но в глубине души он прекрасно понимал, что это единственное разумное объяснение. Не верить же в каких-нибудь русалок и водяных! Вот только уж очень живо вообразил он то существо, которое неслось на него из глубины. По крайней мере сны и фантазии никогда не казались ему настолько реальными.