Особняк у реки забвения

Грановская Евгения

– В каком смысле?

– Ну, кто вы по профессии?

– Я… химик. Работаю в лаборатории. Колбы, пробирки – ничего интересного.

– Я вам завидую, – сказал вдруг Максим.

Ирина посмотрела на него удивленно:

– Чему же тут завидовать?

– Вы занимаетесь реальным делом.

Она обдумала его слова и осторожно спросила:

– Вы не любите свое ремесло?

– А что там можно любить? – неприязненно проговорил молодой человек. – Я снимаюсь в совершенной белиберде. Изображаю перед камерой чувства, но сцена следует

за сценой с такой быстротой, что я даже не успеваю понять, что именно я играю.

– Вероятно, вы страдаете из-за того, что не можете найти приложения своему таланту? – неуверенно поинтересовалась Ирина.

Максим мрачно усмехнулся и с горечью проговорил:

– От моего таланта давно ничего не осталось. Да и был ли он когда-нибудь?

Ирина посмотрела на черный, непроглядный лес, затянулась сигаретой и выпустила облачко белесого дыма.

– Если вам так не нравится ваша профессия, почему вы не займетесь чем-нибудь другим?

– Ответ прост и предельно циничен: мне платят хорошие деньги за то, что я кривляюсь перед камерой. Ну а стану я, допустим, врачом… или инженером… Где гарантия, что у меня есть к этому способности?

– Гарантий нет, – согласилась Ирина.

Максим улыбнулся:

– Вот и я о том же. Уж лучше схалтурю на съемочной площадке, чем в операционной. Как-то… безопаснее.

– Да уж верно. – Ирина швырнула окурок в урну и повернулась к двери.

– Куда вы сейчас? – быстро спросил Максим.

– К себе в номер.

– Можно я вас провожу?

Ирина взглянула на парня внимательно и пожала плечами:

– Почему бы нет?

Пять минут спустя они остановились перед дверью с медной циферкой 16.

– Мы пришли, – сказала Ирина.

Максим взглянул на дверь и улыбнулся:

– Я запомню. Здесь мы расстанемся?

– Да.

Максим помолчал, потом вздохнул:

– Честно говоря, я надеялся, что вы пригласите меня в гости.

Ирина окинула его любопытным взглядом. Она ожидала чего-то подобного, но не думала, что фраза будет произнесена таким забавным тоном.

– Знаете, Максим, за последние сутки вы уже второй мужчина, который этого хочет.

– Правда? – Он на мгновение задумался, после чего предположил: – Вы говорите о том белокуром прибалте со смазливой физиономией?

– Как вы догадались?

– По голодному и обиженному взгляду, которым он вас провожает.

Ирина засмеялась:

– У него такой взгляд? Я не замечала.

– Естественно, – улыбнулся Максим. – У вас ведь нет глаз на спине. Кстати, если хотите, я буду вашими глазами. Я довольно наблюдателен.

– Уже заметила, – усмехнулась она и протянула ему руку. – Спокойной ночи, Максим.

– Спокойной ночи, Ира.

Он осторожно пожал ей руку своими теплыми, сильными пальцами.

Стоя под струями душа, Ирина подумала вдруг о том, что она не помнит лиц своих любовников. Интересно, сколько их вообще было? Пять? Десять? А может быть, всего один?

Сердце Ирины

сдавила тоска. Господи, она даже не помнит, как занималась сексом. А может быть, вообще никогда не занималась? Может быть, она до сих пор девственница? С учеными дамами такое случается сплошь и рядом.

– Может быть, я «синий чулок»? – пробормотала Ирина вслух.

Но тут же покачала головой – чушь. Женщина с такой внешностью, как у нее, не может быть «синим чулком». Она хороша сейчас, но была красива и до пластической операции. В том нет никаких сомнений.

Приняв душ, Ирина вытерлась большим мягким полотенцем с надписью «Рассвет» и закуталась в белый махровый халат.

Теперь было бы неплохо чего-нибудь выпить.

«Интересно, часто ли я пила раньше? – подумала Ирина, шагая в гостиную. – А если пила, то что? Возможно, я любила ликеры. Или сладкие портвейны».

В душе у нее вновь поднялась досада. Как это плохо – не помнить о себе ничего. Все равно что быть тенью – серой тенью, потерявшей своего хозяина. Воспоминания делают человека тем, кто он есть. А если их нет…

Ирина тряхнула головой – не стоит об этом думать.

Не успела она сесть в кресло, как в дверь постучали. Ирина вздрогнула, в сердце у нее засаднила тревога.

– Кто там? – громко спросила она.

– Это я, Максим.

Ирина облегченно вздохнула, поправила волосы и пошла открывать дверь.

Максим стоял на пороге в свитере и джинсах. На ногах у него красовались аляповатые мохнатые тапочки, на каждом из которых маленькими буквами было выведено слово «Рассвет».

Вид этих тапочек был так трогателен и забавен, что Ирина не удержалась от улыбки.

– Что-то забыли? – поинтересовалась она.

Максим кивнул:

– Да.

– Что?

Он перешагнул через порог, остановился и, посмотрев на Ирину лучистыми, мягкими глазами, сказал:

– Поцеловать вас перед сном.

– Но…

Он быстро обнял ее и поцеловал в губы. Ирина хотела оттолкнуть его, но вдруг, сама от себя не ожидая, ответила на поцелуй. Затем отпрянула и тихо проговорила:

– Тебе лучше уйти.

Максим качнул головой:

– Нет, это совсем не лучше.

– Я совсем тебя не знаю.

– Я тебя тоже. Значит, в наших отношениях есть интрига.

Он взял ее за плечи и снова осторожно и мягко притянул к себе.

14

За окном была тьма. И такая же тьма была в душе у Ольги Орловой. Тьму эту не смогли рассеять даже два бокала мартини.

Глядя в черное окно и потягивая из пластикового бокала мартини, Ольга размышляла о жизни.

Впервые Ольга увидела Андрея Орлова восемь лет назад, будучи еще студенткой факультета журналистики. Невозможно забыть, как его пронзительный взгляд проникал в самую глубину аудитории, словно он обращался именно к ней. После окончания лекции Ольга встала в очередь, чтобы поприветствовать гостя лично.