Особняк у реки забвения

Грановская Евгения

– Мне тоже страшно, – негромко сообщил Мезенцев. – Но я не уверен, что во всем виноват маньяк.

– Что? – встрепенулась Сухова. – Как не маньяк? А кто же тогда убил Орлову и Волина? И кто заставил взобраться на крышу смазливого продюсера?

– Виктория Петровна права, – сказал, мрачно уставившись на профессора, вице-мэр. – У нас в холодильной камере уже три трупа.

Тимур Маратович снова взглянул на Мезенцева, и на его губах мелькнула тень улыбки, в которой, однако, не было ничего от юмора.

– Не

могли бы вы объяснить свою позицию? – мягко попросил он.

Профессор пожал плечами:

– Пожалуйста. Первой погибла Ольга Орлова. Мы нашли ее висящей на дубе, и это было очень похоже на самоубийство.

– Голая, на высоте трех метров? – вскинула выщипанные брови Сухова. – По-вашему, так выглядят самоубийцы?

– За свои сорок два года я видел в жизни и не такое, – спокойно парировал Мезенцев. – Вторым погиб Волин… – Произнося имя «производственника», профессор невольно коснулся пальцами повязки на голове. – Ему размозжили голову тесаком.

– И это тоже «очень похоже на самоубийство», – едко проговорила Виктория Петровна.

Мезенцев покачал забинтованной головой:

– Нет. Это было не самоубийство. Но Арвид Пельш погиб на наших глазах. Безусловно, произошел несчастный случай. Что мы имеем? Одно самоубийство, одно убийство и один несчастный случай. Все говорит о том, что никакого серийного маньяка в здании нет. А с Волиным мог поквитаться любой из нас. И даже я.

Вице-мэр с изумлением воззрился на профессора.

– Мы должны воспринимать ваши слова как признание? – едко поинтересовался он.

Мезенцев снова покачал головой:

– Ни в коем случае. Я просто показал вам схему всего происшедшего. С точки зрения элементарной логики, мы не должны бояться присутствия маньяка. Полагаю, что целью убийцы был только Волин. А значит, ни одному из нас ничего не угрожает. Если, конечно, мы не будет совать головы в петли и бегать в пьяном виде по крышам.

Виктория Петровна усмехнулась:

– Как ловко вы разложили все по полочкам.

– Вы хотите оспорить мои утверждения? – невозмутимо осведомился Мезенцев.

Сухова дернула плечом:

– Напротив. Меня они успокаивают. Слушая вас, я впервые за последние несколько часов вздохнула с облегчением. Значит, все три смерти никак не связаны? Отлично! Если вы не против, я отправлюсь к себе в номер. Счастливо оставаться!

Виктория Петровна поднялась с дивана и повернулась, чтобы идти.

– Это не так! – громко произнесла Ирина.

Сухова вздрогнула и недоуменно посмотрела на нее.

– Что?

– Профессор не прав, – сказала Ирина. – Все три смерти связаны. И боюсь, что за ними последует четвертая.

16

– Потрудитесь объясниться, – сухо проговорил вице-мэр, сжимая бледные губы и строго глядя на Ирину.

Та достала из рюкзака альбом и протянула

его Мезенцеву.

– Вот, взгляните. Вам будет интересно.

– Что там? – с любопытством спросила Сухова.

– Подойдите и посмотрите.

Сухова и вице-мэр вскочили со своих мест и подошли к креслу профессора.

– Какая мерзость! – выдохнула Виктория Петровна, заглянув в альбом. Перевела на Ирину блестящие от ярости глаза и гневно спросила: – Зачем вы это нарисовали?

– Ирина не имеет к рисункам никакого отношения, – возразил профессор Мезенцев, разглядывая вторую страницу. – Альбом очень старый, рисунки были сделаны давно.

– Как «давно»? – не поверила своим ушам Виктория Петровна. – Что значит «давно»?

– Лет семнадцать назад, – с сухой усмешкой ответил ей Максим.

Виктория Петровна перевела на него удивленный взгляд.

– Семнадцать лет? – Она снова опустила глаза на альбомный лист. – Что-то я не понимаю. Кто-нибудь объяснит мне, что все это значит?

– Это значит, что я был не прав, – признал свою ошибку профессор Мезенцев. – Выходит, все три убийства спланированы заранее.

– Три уби… – Сухова тряхнула головой. – Подождите… Но ведь продюсер рухнул с крыши у нас на глазах!

– И напоролся на железные прутья. – Голос профессора стал мрачным. – Взгляните на картинку…

Сухова хотела что-то сказать, но тут вице-мэр издал горлом сдавленный звук и тихо воскликнул:

– О боже! – Сглотнув слюну, он посмотрел на Тимура Маратовича: – Господин тьютор, а вы-то почему молчите?

Тот пожал плечами:

– Я не знаю, что сказать. Похоже, тут какая-то мистика, а я совсем не разбираюсь в подобных вещах. Скажу лишь, что меня все это немного пугает.

– Немного? – взвилась Виктория Петровна. – Только «немного»? У нас в холодильнике три трупа! По-вашему, это немного?

– Простите, я не так выразился. Я не хотел…

Профессор Мезенцев, не участвуя в перепалке, достал из кармана своего замшевого пиджака крошечный пластиковый пузырек с каким-то лекарством, свинтил крышку и принялся осторожно капать на края листа.

– Что вы делаете? – спросила Ирина.

– Пытаюсь отклеить листы, – пояснил профессор.

– Поливая их каплями для глаз?

– Капли вполне годятся. В их состав входит артамерол. Им пользуются реставраторы, когда приводят в порядок антикварные книги.

Ирина посмотрела на политый каплями альбомный лист с сомнением.

– Вы его порвете…

– Возможно, – согласился Мезенцев. – Но это единственный способ узнать, что нарисовано на следующей странице.

Он осторожно поддел влажный листок ногтем. Бумага, пропитанная глазными каплями профессора, размокла и поддалась. Мезенцев обхватил край листа подушечками пальцев и с величайшей осторожностью перевернул страницу.