Особо опасная особь
Шрифт:
Юрка уже там, на «Баклане» – это ясно. Также понятно, что русские не имеют ни малейшего желания продолжать бой – ни к чему это им, нужно всего лишь войти в прыжок, в состоянии скипа их никто не достанет. Вот только что случится с Линой, если ее не успеют затащить на корабль до прыжка?
Понятно что. Кордыбец. В лучшем случае фал лопнет и она останется болтаться здесь, в вакууме, до конца дней своих, и придет тот конец достаточно скоро. Если же фал выдержит и ее затянет вместе с кораблем в скип, то будет гораздо проще, без мук – она умрет через сотую долю секунды. Но самый вероятный
– Эй, люди! – крикнула Лина. – Вы что там, с ума сошли? Забыли про меня? Разгоняетесь для скипа, да?
– Так точно, – на экране возник подполковник Дабылов собственной персоной. – Уходим в скип.
– А как же я? Я уже не нужна? Выкинете меня как мусор? – срывающимся голосом спросила Лина.
– Отставить сопли, – скомандовал Дабылов. – Слушай сюда, Лина. Сейчас мы затянем тебя на скипер, и сделаем это достаточно быстро. Ощущения будут неприятными, но ты не пугайся, и главное, руки-ноги не растопыривай. Сгруппируйся. Готова?
– Да, – Лина оглянулась на американский скипер – тот уже приближался к рубежу атаки. – Давайте быстрее!
– Поехали.
Лину снова дернуло, потащило вперед. Она едва успела свернуться, обхватить руками колени, как ее втянуло в задницу скипера и влепило во что-то мягкое. В глазах потемнело. Лину кувырком протащило сквозь трубу и выплюнуло на пол. Тошнотворный ком встал в горле и перекрыл дыхание.
Два дюжих бойца схватили ее за руки и попытались поставить на ноги. Не получилось. Ватные нижние конечности отказывались слушаться.
– Идти можешь? – проревел голос в правом ухе.
– Ы-ы, – Лина замотала головой, пытаясь выдавить из себя хоть слово.
– Понятно. Тащи ее, Гоша. Бегом. До скипа – сорок секунд.
Один из бугаев схватил Лину, перекинул ее через плечо как мешок с картошкой и резво ломанулся вперед. Лина моталась вверх-вниз при каждом шаге, не понимала уже ни черта, не видела ничего, кроме мигания фиолетовых сигналов тревоги. Через полсотни шагов десантник скинул ее с плеча в кресло, пристегнул ремнями, сам шлепнулся рядом. Содрал с Лины шлем. Лина втянула ртом воздух скипера – чистый, кондиционированный, и закашлялась, выхаркнув ярко-красный сгусток крови.
– Запусти аптечку, – сказал ей боец. – Быстрее, до скипа пятнадцать секунд. Знаешь, как это делается?
– Н-нет… – просипела Лина.
– Ясно, – десантник схватил левую руку Лины, активировал щиток управления на ее предплечье, пробежался пальцами по кнопкам. Под лопаткой Лины раздались три хлопка – инъектор впрыснул медикаменты.
– Входим скип в экстренном режиме, – объявил голос. – Всем активировать аптечки по программе 14
Лина подумала о том, как туго сейчас всем придется. Эта мысль была последней – навалилась сонная тяжесть, глаза закрылись сами по себе. Лина зевнула, откинула голову на спинку кресла и отчалила в бесчувственное забытье.
День 35
– Доброе утро, милый, – сказала Лина.
– Привет, солнышко, – едва слышно произнес Юрий. – Ты как?
Вечный вопрос Умника: ты
– Все в порядке, – Лина улыбнулась. – Поплющило меня маленько и отпустило. Что мне будет? Я же переделанная. Тебе куда больше досталось.
– Ерунда. До свадьбы заживет.
Лине очень хотелось дотронуться до руки Юрки, погладить его, а еще лучше – поцеловать, но их разделяло стекло. Юра лежал в прозрачном саркофаге, прикрытый ниже пояса белой простыней. Правую половину его груди закрывала повязка. Лине уже сказали, что там такое. Обширное проникающее ранение, ребра всмятку, легкое, к счастью, удалось сохранить. По трубочкам, воткнутым в тело Юрки, текли разноцветные жидкости, десятки датчиков облепляли его и передавали информацию недремлющим медицинским приборам. Что показывают приборы, Лина не знала, но доктор заверил, что самое страшное уже позади, что состояние стабильное и через две-три недели пациент Ладыгин уйдет из госпиталя практически здоровым.
Вот так хорошо все кончилось. Относительно хорошо, конечно. Могло быть гораздо хуже: если бы форсфайтер рубанул чуть левее и попал в сердце, если бы Юрия забрали на «Баклан» на пять минут позже, если бы не успели уложить до скипа в медотсек… Не хочется думать об этих «если бы».
– Юр, ты помнишь, что мне обещал? – спросила Лина.
– Что-то не припоминаю…
– Не притворяйся. Теперь тебе не отвертеться. Макс погиб, очень жаль… Но я и без него связалась с КБК. Мефодий Святополкович оставил мне телефон, когда мы уезжали.
– И что?
– Они ждут меня. Очень ждут.
– Для чего?
– Пока не сказали ничего определенного, но судя по всему, это связано именно с колонизацией. Здорово, правда?
– Ты поедешь к ним?
– Да. Через неделю. Пока еще побуду с тобой.
– Понятно, – Юрий устало прикрыл глаза. – Значит, все-таки убегаешь от меня, детка. Зачем я согласился лететь на этот астероид, ведь можно было отбояриться…
– Астероид тут не при чем. Я все равно пошла бы по этому пути. Я упрямая.
– Лина, милая… – Юрий попытался повернуться к девушке, лицо его перекосилось от боли. – Лина, не бросай меня, пожалуйста. Я не смогу без тебя жить.
– Жить без меня? – Лина фыркнула. – Фигушки тебе, Умник. Будешь жить со мной, и только со мной, всегда, до самой смерти. Не забудь – за тобой еще свадьба в Чехии.
– А если ты улетишь? Улетишь к черту на рога? На эту свою Мирту или куда еще?
– Придется прихватить тебя с собой, – заявила Лина. – Думаю, для тебя работенка тоже найдется. Там, знаешь ли, будет много работы…
Эпилог
Три года спустя
12 апреля 2* * * года. День космонавтики.
В кремлевском конференц-зале собралось две тысячи аккредитованных журналистов. Президент Российской Федерации И. И. Рукавицын восседал в центре длинного стола, по правую руку от него находился Вэнь Сяочуань собственной персоной, по левую руку – Юрий Ладыгин. Лина сидела чуть дальше, от Юрия ее отделяло четыре человека. Так их рассадили – по статусу простому эксперту КБК Лине Ладыгиной не положено сидеть слишком близко к президенту, пусть даже ее муж сидит бок о бок с ним.