Особо секретное оружие
Шрифт:
– У нас есть данные о том, что в распоряжение Абдукадырова приказано выделить сильный отряд боевиков. Это не отряд участников эксперимента – это отряд обеспечения безопасности. Где этот отряд находится, нам узнать не удалось. Мы даже обсуждали этот вопрос не очень узко – предполагали место действия не традиционно в Чечне, а даже в Ираке. Но при подробном рассмотрении деталей отказались от такого варианта. В Ираке невозможно найти недостающие документы. Следовательно, искать Абдукадырова следует в России. Скорее всего в Чечне, хотя это и вовсе необязательно. В Чечне может быть его отряд. А где он сам – это загадка... Я даже не исключаю, что он сейчас в Москве...
–
– Пусть ищут... – соглашается Сережа.
– Что-то похожее они уже нашли сегодня. Проверяют...
– Каким образом?
– Пока ведут только разведку. Если поиски дадут положительный результат, проведут быструю войсковую операцию.
– Это обнадеживает, – кивает Сережа. – Я сам служил в спецназе ГРУ и знаю их возможности...
Басаргин во время разговора чувствует себя статистом и не совсем понимает, зачем он здесь присутствует. Астахов словно чувствует это.
– К вам, Александр Игоревич, у меня отдельная просьба, – поворачивается в кресле генерал. – Мы до сих пор не имеем такой системы спутникового контроля за телефонными разговорами, как у вас. Если вы не возражаете, Геннадий Рудольфович вместе с полковником Мочиловым из спецназа ГРУ подготовят для вас целый список телефонов, которые необходимо проконтролировать. Отношение с этой просьбой, подписанное директором ФСБ, мы сегодня передали через НЦБ в Лион.
– С этим проблем, я думаю, возникнуть не может. – Басаргин наконец-то понимает и свою роль.
– И еще... – значительно говорит Владимир Васильевич. – Сергея Алексеевича я прошу не обижаться, но его допуск, так же как и членов его группы, к материалам дела будет весьма ограничен. Наша страна не намерена делать такие широкие жесты, какие позволялись во времена правления Ельцина... Сейчас мы и к себе относимся иначе, и это следует всем запомнить... Вообще вам придется работать по принципу: недостаток информации уже является информацией...
3
Сначала в наушнике «подснежника» [15] раздается характерный треск, потом доносится приглушенный голос Кордебалета – майора Афанасьева:
– Я «Танцор». «Рапсодия», как слышишь? Слышишь, командир?
– Я «Рапсодия». Слышу, кажется, почти нормальное горное эхо. Но и слова иногда разбираю. Говори тише. Что у тебя? – в ответ спрашивает полковник Согрин. И его голос звучит словно бы издалека, сильно приглушен, а в наушниках двух других членов группы тоже прогуливается легкое эхо.
15
«Подснежник» – коротковолновая миниатюрная радиостанция ограниченного радиуса действия, состоит из приемно-передающего устройства, мини-микрофона и наушника, который прячется прямо в ухо.
– Есть объекты... Трое сидят над дорогой... Устроились в кустах жимолости. Третий сектор. Два сантиметра от правого нижнего угла на четырнадцать часов [16] . Посмотри...
–
– Такое впечатление, что кого-то ждут... Один, похоже, командир... Не знаю только, какого уровня... Может быть и командиром джамаата [17] , может и командиром всей банды...
16
Часы используются вместо компаса, «двенадцать часов» – север.
17
Джамаат – в НВФ (незаконных вооруженных формированиях): боевая единица, отделение, численным составом от десяти до пятнадцати человек, имеющая штатное расписание по вооружению и функциональным обязанностям каждого боевика.
– С чего взял?
– Он в черном. Двое других в камуфляжке... Эта пара, в камуфляже, совершала намаз – за кустами сидели, только лысые головы светились, потому я их сразу и не приметил, сейчас они присоединились к командиру. Показали мне его... Он тоже сначала совсем невидимкой был... Черный на черно-зеленом фоне... Как клочок голой земли среди кустов...
– Ну и что – в черном? Это ничего не говорит...
Согрин, не видя происходящего, сомневается, потому что не услышал твердого довода.
– Все, кого мы здесь видели, были только в камуфляжке. В черном – первый. И вообще... Манера общения... Жесты...
– Ты слишком далеко от них... Манера общения – это не разговор, который можно подслушать и сделать вывод.
– Все равно... Носом чую... – продолжает настаивать на своем Кордебалет.
– Ладно... Это более убедительно, чем предыдущее... Попробую тебе поверить... Продолжай наблюдение... «Бандит», что у тебя?
– Финская баня... – ворчит в эфир майор Сохно. – Сухо и жарко... Говори громче, мне из-за пара плохо слышно...
– Веничек принести? Или обойдешься?
– Бронежилет надоел... Он уже перегрелся, как «каменка» в бане... Я, как на грех, на самом солнцепеке устроился... Ни малейшего – мать его! – ветерка...
– Ха!.. Еще и не печет по-настоящему... То ли дело, дорогой мой, будет в середине дня... Тогда и камни станут, как сковорода... – Кордебалет смеется в тон командиру, подзадоривает товарища.
– Устроил, Толя, себе пляжную жизнь... Спускайся, – распоряжается полковник. – Присоединяйся к Шурику. Если есть возможность, берите эту троицу в обработку. Но очень осторожно, чтобы не наследить... Если там в самом деле командир, пусть даже небольшого уровня, никого трогать не надо. Это может разрушить ситуацию до прихода подкрепления. Решайте совместно. Дело на вашей совести... Я контролирую дорогу из села. Если кто-то появится, только оттуда...
– А если кто-то пожалует из соседнего? Здесь до соседнего села всего-то шесть камэ... А дорогу оттуда только с моего места просмотреть можно...
– Это тоже не страшно. Тогда вы проконтролируете. И обогнать сумеете... Я, как червяк, малоподвижен...
Отдельная мобильная группа полковника Согрина, состоящая из самого полковника и двух майоров, встретила на этом склоне хребтового отрога рассвет. Ночь была прохладной, как все ночи высоко в горах, но уже раннее утро принесло безоблачное небо и основательный солнцепек, один из самых сильных за последние дни. Камни склона начали усиленно прогреваться, и к двенадцати часам встала печальная изнуряющая жара.