Особое мнение (Сборник)
Шрифт:
— Ну что, мужик, готов? Давай, решайся уже.
Слейд в последний раз осмотрел свою одежду — «Муза» выдала ему подходящий для двадцатого века костюм. Это входило в пакет услуг, предоставлявшихся компанией за весьма небюджетную цену. Слейд даже не ожидал, что путешествие обойдется ему так дорого. Одним словом, его обрядили в узкий галстук, брюки без отворотов и полосатую рубашку «Лиги плюща»… да, решил Слейд, пожалуй, он одет в подлинные вещи того времени. Ему даже подобрали остроносые итальянские ботинки и разноцветные эластичные носки. Да, без сомнения, он
— А теперь слушай, — обратился к нему оператор.
Парень уже затягивал у него на поясе ремень безопасности.
— Помни вот о чем. Первое: ты сможешь вернуться в 2040 год только с моей помощью. Пешком — не получится. Второе: будь осторожен, ты не должен менять прошлое. В смысле, твоя задача — вдохновить этого парня, как его, Джека Доуленда, вот. Вдохновить — и все! Больше ничего делать не надо!
— Да я понял, — пробормотал Слейд, не понимая, к чему все эти нотации.
— А вот многие клиенты, — сообщил оператор, — ты удивишься, сколько их, мужик, но их до фига, в общем, они попадают в прошлое, и у них сразу крыша едет. Идеи всякие появляются идиотские — типа, вот я тут такой всемогущий и сейчас все изменю к лучшему. Люди кидаются войны предотвращать, бороться с голодом и бедностью — ну ты понял. Рвутся историю менять. На корню.
— Не, я не такой, — твердо ответил Слейд. — Меня глобальные абстракции подобного рода не интересуют.
Ему собственная задача представлялась достаточно глобальной — вдохновить Джека Доуленда. О большем он и не мечтал. Хотя и сочувствовал людям, поддавшимся искушению изменить прошлое. Работая в «Конкорде», он всяких клиентов повидал.
Оператор захлопнул люк корабля, еще раз проверил, хорошо ли пристегнут Слейд, а потом уселся за пульт управления. Щелкнул выключателем — и через мгновение Слейд уже несся навстречу отпуску, прочь от офисной рутины — прямиком в 1956 год, чтобы единственно возможным для себя образом прикоснуться к процессу творчества.
На него обрушился удушающий полуденный зной. Невада. Солнце слепило, Слейд жалобно смигивал и нервно крутил головой, пытаясь высмотреть городок Перплблоссом. Однако перед глазами мелькали только песок да камни — голая пустыня, через которую шла узкая дорога. По обеим сторонам шоссе несли караул высоченные кактусы.
— Город справа от тебя, — сказал оператор корабля и ткнул пальцем в нужную сторону. — До него десять минут ходу. Я надеюсь, ты помнишь условия контракта. На всякий случай, парень, вытащи и перечитай его.
Слейд послушно вытащил из нагрудного кармана своего скроенного по моде двадцатого века пиджака длинный желтый бланк контракта с «Музой».
— Тут написано, что у меня в распоряжении тридцать шесть часов. Что вы заберете меня с этого места и что я должен оказаться в этом месте в нужное время, в противном случае меня не смогут забрать обратно, и компания не несет за это ответственности.
— Все правильно, — кивнул оператор
И он показал зубы в улыбке — немного насмешливой, но скорее доброжелательной.
А потом захлопнул люк и был таков.
И Джесс Слейд остался в невадской пустыне один-одинешенек. В четверти милях от него лежал крохотный городок Перплблоссом.
Джесс пошел к нему, обильно потея и то и дело вытирая испарину носовым платком.
Отыскать дом Джека Доуленда не составило никакого труда, ибо в городке насчитывалось всего-то семь домов. Слейд осторожно взобрался вверх по скрипучему ветхому крыльцу и заглянул во двор. Увидел традиционный мусорный бак, треплющееся на веревке белье и раскиданные обрезки водопроводных труб. На дорожке стояла какая-то развалюха невероятно архаичной модели — архаичной даже для 1956 года.
Он позвонил в дверь, нервно поправил галстук и снова прогнал в уме заготовленную речь. В этот момент своей жизни Джек Доуленд еще не писал научную фантастику — в этом-то и заключался весь смысл его визита в этот дом. Вот он, узловой момент его жизни, вот так и творится настоящая история — приходит человек и просто звонит в дверь. Конечно, Доуленд ни о чем таком и не подозревает. Интересно, что он сейчас делает? Чем занят? Пишет? Читает юмористическую колонку в привезенной из Рино газете? Спит?
За дверью зазвучали шаги. Слейд внутренне подобрался.
Дверь открылась. На пороге стояла молодая женщина в легких хлопковых брюках, с завязанными в хвост волосами. Стояла и спокойно смотрела на него. Какие у нее миленькие маленькие ножки, подумал Слейд. И тапочки — тоже маленькие. А кожа у нее была гладкая и блестящая, и он понял, что неприлично таращится, потому что не привык, что у женщины могут быть открыты ноги — а девушка сверкала голыми икрами.
— Чем могу помочь? — вежливым, но несколько усталым голосом поинтересовалась она.
Только теперь он заметил, что девушка пылесосила. Да, так это называлось в те времена. В гостиной стоял пылесос «Дженерал Электрик» с контейнером… надо же, а ведь историки ошибаются, утверждая, что этот тип пылесосов прекратили выпускать в 1950 году.
Слейд хорошо подготовился, поэтому без запинки выдал:
— Миссис Доуленд?
Женщина кивнула. Подбежал и любопытно высунулся из-за маминой спины маленький ребенок.
— Я большой поклонник монументальных…
Тут он осекся — ох, не то, не то сказал.
— Кхм, кхм, — поправился он, используя устойчивое выражение из языка двадцатого века — книги им так и пестрили. И поцокал языком — про такое он тоже читал, пока готовился. — Я, мэм, собственно, вот что хочу сказать. Мне очень нравятся работы вашего мужа, Джека. И я сюда приехал через всю пустыню — чтобы увидеть любимого писателя в естественной, так сказать, обстановке.
И он заискивающе улыбнулся.
— Вам нравятся работы Джека? — удивилась она.
Удивилась, но и обрадовалась.