Особое задание
Шрифт:
Выручил Холупенко. Он вылез из своего окопчика на дорогу и открыл огонь из бронебойки по приближавшемуся танку. Несколько выстрелов — и танк загорелся. Партизаны сплошной лавиной ринулись в атаку. Но тут кто-то крикнул:
— Француз упал! Легре ранили…
Первым к Легре подбежал Холупенко. Взяв француза на руки, он вынес его из боя.
— Где врач? Чего стоите?! Доктора, хлопцы, сюда!.. Чуете? — гремел его голос.
Подбежали санитары. Они стянули с Легре френч, разрезали и без того изодранный джемперок. Рубаха у Мишо была вся в крови. Разорвали и ее… Пулеметная очередь из фашистского танка прострочила татуированную грудь француза,
22
Моя жизнь — Франции (франц.).
Холупенко стоял возле друга на коленях, по лицу медленно катились слезы. Он качал головой и все время чуть слышно приговаривал:
— Эх, Марсельеза, Марсельеза… Шо ж ты, браток, наробил? Як же так получилось, що я не доглядел!..
Санитар сделал укол. Хотел было снова ввести иглу, но поднялся и молча отдал шприц своему помощнику.
Холупенко встал и тихо произнес:
— Вот, хлопцы, вам и Марсельеза…
Взгляд Холупенко остановился на рябом пулеметчике. Он подошел к нему и дрожащими руками схватил за ворот шинели:
— Ну, говори! Цэ тэбэ не партбилет?! Бачишь, серп и молот у крови!
Томов попытался успокоить Холупенко. Но тот еще крепче ухватил за ворот побледневшего парня.
— Становись на колени и проси прощения! Чуешь, що я говорю?! Становись, бо я тебя зараз, знаешь?!
К Легре подходили партизаны, каждый хотел проститься со своим боевым товарищем. Легре лежал с открытыми глазами и застывшей на губах улыбкой, словно говоря: «Мон камарад, ту ва бьен!»
Склонив голову, стоял перед ним лейтенант де Шаррон. А опуская тело друга в могилу, он нежно прикоснулся губами ко лбу Легре.
— Прощай, Мишо, мой верный товарищ. Эмблему, которая залита кровью на твоей груди, я буду теперь носить в своем сердце, а жизнь моя отныне принадлежит стране, народ которой борется за освобождение Родины.
Бой гремел. Это был прощальный салют французскому другу. Горел уже четвертый фашистский танк, кругом валялись трупы в серо-зеленых шинелях. Со стороны Рожковки все чаще доносились разрывы снарядов и треск пулеметов…
Взмыленная лошадь доставила истекавшего кровью связного с приказом: «Батальону оставить мост и вместе с санитарной частью и обозом двигаться в направлении Рожковки, где присоединиться к основной колонне дивизии, продолжающей свой рейд согласно маршруту и графику…»
Окружение было прорвано. Прорвано благодаря отваге партизан, многие из которых пожертвовали жизнью… Далеко позади остались сгоревшие немецкие танки, не видны были и могилы француза аджудан-шефа Мишо Легре, батальонного комиссара — венгра Иосифа Тоута… Сорок шесть партизан-ковпаковцев остались навсегда на подступах к Беловежской пуще. А впереди — новые марши, новые прорывы, новые штурмы. За сотни километров от линии фронта ковпаковцы продолжали выполнять приказ Родины: взрывали мосты, пускали под откос составы, поджигали склады, уничтожали гарнизоны. Все чаще и чаще на дорогах и перекрестках пестрели таблички с надписями: «Achtung! Partisanen Kolpacow!»
Дивизии предстояло пересечь железнодорожную магистраль Москва — Варшава — Берлин, которая усиленно
Дивизионная колонна начала переправляться через магистраль. На переезде стояли старший лейтенант Томов и его разведчики. Они следили, чтобы движение шло в максимально быстром темпе. Ведь надо, чтобы вся дивизия еще до рассвета перешла через полотно, а потом предстояло снять заслоны и догнать основную колонну.
Но вот на востоке показались едва различимые огоньки паровозных фар. Легкий фугас, заложенный минерами восточного заслона, подорвал паровоз, эшелон остановился. Сопротивление охраны сломили мгновенно. Одна рота бросилась к вагонам. Чего тут только не было! Штуки сукна, радиоприемники, мебель, рояли, громоздкие сейфы, сельскохозяйственный инвентарь и даже пишущие машинки. Был вагон и с оружием: чешские пулеметы, финские автоматы, старые французские винтовки, пистолеты всех систем — польские, английские, американские, бельгийские и даже японские! Как выяснилось позже, состав принадлежал какой-то ортскомендатуре и ее подведомственным учреждениям: управе, жандармерии, суду, полиции и тюрьме. Все они, в спешном порядке погрузив награбленное имущество, бежали на запад в страхе перед наступающими частями Советской Армии.
Весь состав осмотреть не удалось: с противоположного направления по второй колее подходил другой состав. В одно мгновение партизанские минеры, находившиеся в заслоне, заложили под рельсы взрывчатку. Одна рота партизан спешно передвинулась еще немного на запад вдоль полотна, навстречу составу, и тут залегла.
Состав шел медленно, паровоз тяжело пыхтел, словно тянул в гору большой груз. По мере приближения состава лежавшие в заслоне партизаны разглядели платформы с балластом, предусмотрительно прицепленные впереди паровоза на случай, если состав нарвется на мину.
И, действительно, как только первая платформа подкатила к месту, где был заложен фугас, раздался оглушительный взрыв. Платформы скатились под откос, но машинист успел затормозить и состав остался невредимым. Тогда по нему ударили из партизанских бронебоек и пулеметов. Однако стрельба вскоре прекратилась и воцарилась загадочная тишина.
Стоявшие на переезде Томов и группа партизан некоторое время прислушивались, стараясь угадать, что там происходит. Наконец, не выдержав томительной неизвестности, бронебойщик Холупенко, его второй номер — молодой парнишка и француз Жан-Пьер, который после гибели Мишо очень подружился с Холупенко, побежали к западному заслону. А немного спустя оттуда прибежал связной и доложил, что подошедший состав гружен прессованными тюками соломы и сена.
— Охрану его, человик мабуть з два десятка, наши перебилы, а может ще кто з хвашистов повтикалы, — добавил партизан.
— Не состав, а ерунда! — разочарованно произнес кто-то и выругался.
— На этот раз не повезло! — сокрушенно подтвердил Томов.
Тут к командному пункту, обосновавшемуся на переезде, прибежал связной от Холупенко. Это был его второй номер. Обращаясь к старшему лейтенанту Томову, он сказал, что Холупенко просит разрешения поджечь солому и сено, которыми нагружены платформы.