Особое задание
Шрифт:
Командуя подразделением, возглавляя комсомольскую организацию роты, а затем — комитет ВЛКСМ полка, Кучкин никогда не жалел времени, чтобы приобщить активистов к своим планам, надеждам и тревогам. Зато он всегда мог быть уверен: планы его не сорвутся, требования не забудутся, против чьей-либо халатности и разгильдяйства поднимется не один голос, а старательность человека будет отмечена по достоинству. Нет, не без участия Козлова через три года офицерской службы в аттестации Кучкина появилась строчка о склонности к политической работе.
И не без участия отца — старого куйбышевского рабочего, рядового Великой Отечественной войны. «Всякий труд
Железо закаляется в огне и холоде — так же и человеческий характер крепнет в лишениях и испытаниях. Кучкин считает, что ему повезло: первые годы его офицерской службы прошли в Сибири. Здесь набирался он опыта, учился и учил своих подчиненных самые суровые стихии превращать в своих союзников…
Есть много условий, определяющих исход боя, но главнейшим всегда остается подготовка людей, их настроение. Вот за это настроение политработник отвечает наравне с командиром. И перед нынешним учением в батальоне прошли партийные и комсомольские собрания, выпускались специальные стенные газеты и «боевые листки», читались памятки и наставления. Но Кучкин знал: этого мало. Опыт подсказывал ему: если активист ещё перед выходом в поле почувствует внимание товарищей, их доверие к его знаниям и боевому опыту, в бою он станет действовать с полной отдачей. По требованию политработника во всех отделениях и расчетах выступили агитаторы. Бывалые солдаты, сержанты и прапорщики рассказали о своем участии в прошлых учебных боях, о трудных случаях, в которые они попадали, о том, как удавалось им выходить из необычных ситуаций благодаря собственной находчивости, отваге и помощи друзей. Было много вопросов. Теперь на этих людей станут смотреть в бою, следовать их примеру, а уж они покажут себя.
Вместе с командиром и начальником штаба батальона капитан Кучкин участвовал в выработке решения на бой. Предстояло атаковать и захватить сильный опорный пункт. Горная местность делала путь обходящей роты слишком длинным — «противник» наверняка обнаружил бы её движение и принял ответные меры. Атака всеми силами в лоб сулила тяжелый бой и мало надежды на успех. Фронтовой опыт, к которому мотострелки обращались, готовясь к учению, подсказал: самая прочная оборона врага становилась неустойчивой, если даже небольшим силам удавалось перед атакой просочиться во вражеский тыл и хотя бы заявить о себе, тем более нанести ощутимый удар. Всё рассчитав и взвесив, решились на дерзкий обход опорного пункта на виду у «противника» — местность позволяла сделать такой обход.
— Главное — не дать «противнику» времени на размышления, действовать с исключительной решимостью и быстротой, — заметил начальник штаба.
— С головной ротой пойду я, — вызвался Кучкин.
Командир батальона майор Владимир Вершенко, офицер опытный, заслуживший орден Красной Звезды, ответил не сразу. У него, возможно, имелись какие-то свои соображения относительно замполита, но слишком многое зависело от успешного маневра обходящей роты, слишком непростая задача ей выпала, а он знал: где с атакующими идет капитан Кучкин, там команды выполняются с полуслова, каждый хочет быть первым, взаимная выручка и поддержка становятся как бы частью самой тактики. И комбат кивнул.
— Добро, Геннадий Павлович. Только будьте готовы к любой
— Считайте, товарищ майор, мы уже в тылу опорного пункта. С двумя-то комиссарами! На головной машине у меня пойдет старший лейтенант Довбий.
Заместителя командира роты по политчасти Михаила Довбия даже Кучкин, случалось, упрекал: на тактических занятиях и учениях его можно найти лишь впереди наступающих, а ведь рота — не один головной взвод. Довбий отшучивался:
— Я, между прочим, следую примеру одного старшего товарища. И это, по-моему, не так уж плохо — идти первым. Но вы, товарищ капитан, не совсем правы: если в хвосте колонны припекает сильнее, чем впереди, меня ищите в замыкающем взводе.
Скоро Кучкин убедился: это действительно так. Неторопливый и немногословный, на полигонах и тактических полях Довбий действовал больше личным примером и любил повторять:
— Место командира в бою определено уставом, политработник выбирает его сам. Я выбираю первую линию огня. Потому что на войне политработники ходили в атаку и разведку — первыми.
Мотострелки готовы были идти за старшим лейтенантом в огонь и в воду. Не случайно позже, когда Кучкина спросили, достоин ли Михаил Довбий представления к ордену Красного Знамени, он молча проголосовал двумя руками…
«Будьте готовы к любой неожиданности…» Пока комбат работал с командирами рот, Кучкин собрал ротных политработников и активистов. Сам начертил схему предстоящих действий, объяснил задачи подразделений, их место в боевом порядке.
— Напоминайте людям: в бою каждая отобранная у врага секунда — это сохраненные жизни, это шаг к победе. Тот, кто замешкался, отстал, неточно выполнил команду, ставит под удар себя и товарищей. Сами помните: наш успех — в решительности и быстроте.
К ротным политработникам у Кучкина требования особые. Командир — организатор боя. Он не может оставить своего места, потому что должен не только держать в виду все звенья боевого порядка и управлять ими, но и поддерживать непрерывную связь со старшими начальниками, взаимодействовать с соседями, наилучшим образом использовать приданные средства, следить за развитием общей обстановки на поле боя и, конечно, за противником, на всякий ход его отвечая своим ходом. Как и Довбий, Кучкин считал, что в самый момент боя место ротного и батальонного политработника — в атакующей боевой машине, в цепи, в траншее. Именно там всего полнее его сила личного примера — ведь присутствие офицера рядом, под огнем, сам вид его прибавляет уверенности солдату и младшему командиру. Там даже одно слово его, вовремя сказанное, идет в атаку, разит мишени, берёт укрепления. Только и в атакующих порядках надо уметь определить для себя главную, самую горячую точку, чтобы не оказаться в роли рядового стрелка.
Если политработник действует в гуще людей, от него первого после тяжелого марша люди услышат о тех, кто действовал мастерски. Убывая на рекогносцировку с другими офицерами, он оставит за себя своих помощников, которые и беседы организуют, и без газет людей не оставят, и вызовут среди взводов, отделений и специалистов боевое соревнование за лучшие действия на очередном этапе учений. Его право позаботиться и о том, чтобы непосредственно в поле, перед строем товарищей, отличившимся объявлялись поощрения. Ему не следует забывать, что и сам он обладает достаточными правами на сей счет…