Особое зелье
Шрифт:
— Ну, если честно, то пусто тут совсем недавно! — признался Игорь. — Пару минут назад было, скажем так, многолюдно…
— Сам ты пустое место! — отозвался туман издалека.
— Тупой увалень! Глупый бородач! Вонючка! — поддержал туман со всех сторон.
— Это кто там, а?! — грозно взревел Бизон, выхватывая топор и перекидывая щит со спины.
— Говорил же: тупой! — добавил голос из тумана.
— Совсем! Пустоголовый! Мозгозадый! — отозвались другие порождения, а лицо Бизона налилось краской, и он сильнее сжал
— Не обращай внимания, — посоветовал Игорь. — Они постоянно обзываются…
— По делу! Только правда! Мозгозадый жирдяй! Тощий трус! — отозвались голоса.
— И что, они так постоянно будут?! — перестав, впрочем, краснеть от ярости, возмутился Бизон.
— Почти не затыкаются, — кивнул Игорь.
— Сам заткнись! Много болтаешь! Брехун! Тупой и ещё тупее! — поддержали его из тумана.
— И изредка нападают. Но лишь когда уверены в своих силах! — добавил Игорь.
— Иди ты в жопу! Звиздюк! Слабак! Поимей его, толстый! Мозгозадый, дай ему в лоб!
Видимо, последняя фраза Игоря очень не понравилась порождениям.
Бизон тяжело вздохнул и оглядел туман. А потом расстроенно произнёс:
— Я вот надеялся, что просто придётся подраться! — после чего получил ещё одну порцию комментариев в свой адрес, включая упоминание того, что думать надо головой. — А это, кстати, нормально, что они к монументу лезут?
— А ты приглядись к нему повнимательнее! — посоветовал Игорь. — Этот монумент прибытия ни от чего не защищает.
Если уж честно, то и сам монумент выглядел так, будто его не мешало бы защитить. То есть, до крайней степени побитым жизнью. Серый камень, из которого он был сделан, потрескался, в этих щелях скопился песок, а сама поверхность была тусклой и запылённой.
— Не нравится, так вали! — отозвался туман.
— Наш монумент нас и защищает! Понаехали тут! Домой езжай, придира! — вторили другие голоса.
В этот момент у монумента взметнулся песок, и на площадке прибытия стали появляться остальные спутники Игоря. А следом — и повозки со стройматериалами, и тягловые животные, которые тащили их за собой.
— Папа! — первой метнулась к отцу Вера.
— Попа! Мелкая! Стукни его! — хором отозвались голоса в тумане.
— Это шо такое?! — покрутив головой, агрессивно не понял Муся. — Нас здесь оскорбляют?
— Пока нет, — Игорь обнял вцепившуюся в него дочь и улыбнулся.
— Сейчас оскорбим! Хитрая жопа! Рыжий-конопатый, убей себя лопатой!
— О Порядок, какая у нас тут компания! — удивилась Растрёпа.
— Причешись, дура! Умный дураку не товарищ! Тебя не спрашивали!
— И какая остроумная! — всплеснула руками женщина.
— Не тебе чета! Доска плоская! Беспорядок на башке — пустота под черепушкой!
— Пап, они меня уже достали! — сообщила Вера.
— Что, уже забыла, какие тут порождения общительные? — засмеялся Игорь, чувствуя, как его наконец-то покидает напряжение боя.
—
— Малолетка заносчивая!
— Чтоб вам пусто было!
— И будет!
— Мы поможем!
— Чё ты там рисуешь, старик?
— Что это за гадость?..
— Пердун, прекрати рисовать!..
— Не лей туда уешки, маразматик!..
Игорь не сразу понял, что последние крики адресовались нюхачу, который молча выводил на монументе знак Порядка. Причём Эрин-то просто рисовал символ пальцем в пыли… А вот сам знак отпечатывался в камне, будто был в нём выдолблен.
В следующую секунду что-то полыхнуло, монумент вспыхнул ярким светом, а над площадкой прибытия пронёсся ветер и заунывный многоголосый вой. В воздух взлетели клубы пыли и песка, горестный вой в тумане достиг невиданных высот и громкости…
А потом всё закончилось.
Посреди площадки прибытия, устремляя заострённую вершину в небеса, высился тёмный, блестящий ровными поверхностями, монолитный обелиск. Странные незнакомые знаки на его основании сами складывались в голове в рифмованные слова:
Всё в огне! Пепел к пеплу! А пыль — к пыли!
Будут прокляты те, кто честь позабыли!
Им без Марева жизнь бесконечно тянуть,
Но в грядущее им закрывается путь.
Те, кто предал на самом последнем пороге,
Добираются в Хаос своею дорогой!
Станет будущим то, что является былью,
Станет пеплом добро, когда плоть станет пылью!
— Охренеть не встать! — ошарашенно пробормотал Муся, делая осторожный шаг к монументу. — Старый, а ты шо это с ним сотворил такое?
— Испортил! Опозорил! Дурак! — визгливо согласился со здоровяком туман.
— Убить! Оторвать руки! И ноги! — подхватили отчаянно-трагичный вой новые голоса.
— Тупой урод! Кретин! Рукожоп! — надсадно завыли третьи откуда-то издалека.
А поверх нарисованного и зажжённого Эрином знака медленно разгорались другие. Незнакомые, странные и сильные, будто огромной метлой разгонявшие туман на площадке прибытия. И чем дальше отступал туман, тем тише звучали злые голоса местных обитателей.
Медленно, словно нехотя, край неба в одной стороне окрасился в багровые тона. Не в нежные цвета рассвета, как в мире Игоря. И не в светлые тона, как на узле Священной Пирамиды. Вовсе нет. Там, на востоке, будто пылал багровый огонь. Будто огромный вулкан выбрасывал в небо кипящую лаву.