Особые полномочия на любовь
Шрифт:
– Как зовут тебя?
– Диляра.
– Кандидатуру твою я не одобрю, Диляра. Не выношу восточных женщин. Профессиональная деформация.
– Сербка я по происхождению! – закатывает она глаза.
– Час от часу не легче!
– И гражданка России! Практически с рождения здесь. После конфликта меня годовалую вывезли из Сербии. В Россию, детский дом. Удочерена была узбекской семьей, москвичами. Родители у меня – научные сотрудники. Почитайте личное дело.
– Да?… – подозрительно разглядываю
– Владо.
– Родную, что ли, оставили?
– Сама сменила потом, когда паспорт получала.
– Зачем?
– Не знаю… Это важно?
– Да нет. А имя чего не сменила?
– А имени не было. Без документов нас тогда привезли. На одежде была вышивка с фамилией. Имя уже приемные родители дали.
– Не любят у нас таких мутных историй, Диляра. А по специализации ты кто?
– Два образования у меня, первое – Школа полиции, «Следственное дело». Второе уже в академии ФСБ получала – «Информационная безопасность».
– Рекомендации?
– Да полно! Посмотрите мое дело.
– Посмотрю… А на какую вакансию претендуешь?
– В отдел по защите свидетелей…
Опять залипаю на ее безупречно красивом лице. Белые зубы нервно прикусывают пухлую, темную, без грамма макияжа губу. Ее бы в оперативку. Подставным агентом. Вот где был бы эффект от ее красоты. Только жалко такую под маньяков этих религиозных подкладывать. А в отделе она мне всем мужикам бошки оторвет… Но квалификация хорошая.
Нахмурившись, отворачиваюсь от нее.
– Запишись у моего секретаря.
Ухожу. Набираю старшего племянника.
– Слушаю.
– Майор, пробей-ка мне одну барышню из личного состава. Диляра Владо. Дело ее у меня на столе лежит.
– Так если дело лежит, значит, уже все пробили.
– Отдай безопасникам еще раз. Пусть внимательнее копают. До третьего колена. Все связи с родственниками. Мне ее на секретные документы присаживать.
– Сделаем, товарищ полковник.
– Делайте…
Глава 3
Собеседование
(Виктор)
– Виктор Алексеевич… – заглядывает мой секретарь.
Недовольно смотрю на нее. Уже пузо на лоб лезет. Со дня на день – в декрет. А меня устраивает именно она. Стажера брать? Это месяц, а то и два сбоев в работе. Вот не люблю женщин на службе! Я бы мужика секретарем взял, но генерал наш считает, что это бьет по статусу – мужик секретарем у мужика. Секретарь, как и любовница, обязан быть женщиной! А все потому, что у нашего престарелого генерала его секретарь по совместительству ему и любовница. Но с генералом не поспоришь. Скорей бы уже в отставку, что ли, двинул. Не то чтобы я стремлюсь на его место, но…
– Виктор Алексеевич…
– Да.
– Девушка к Вам.
– Девушку сюда
– Стажер, – исправляется она, чуть заметно закатывая глаза. – На собеседование. Лейтенант Владо. Была записана на это время.
– Владо… – вспоминаю я девицу с косой. – Зови.
В строгом брючном костюме, на каблуках. Волосы собраны так же, как и в госпитале. Кончик косы, как острие штыка лежит на выпуклой груди в разрезе пиджака. Ее коса смотрится, как хвост черного скорпиона. Очень агрессивно!
Отвожу взгляд от этого, надо признаться, манящего зрелища.
– Товарищ полковник… – вытягивается она.
Ну ты мне еще честь отдай! Смотрю скептически на ее выставленную вперед грудь. Вот как с бабами работать? Одна порнография!
– Вольно. Не на плацу. Садись, – киваю ей на кресло и сажусь сам.
Между нами стол. Но она цепляет меня и через это расстояние. Чем-то своим женским… Как мужчину цепляет. Опасная женщина… Молча смотрю в глаза. Умная. Цепкая. В тонусе.
– Диляра, да… – набираю я побольше воздуха в легкие. – Владо…
Достаю ее документы.
– Мастер спорта по смешанным единоборствам? В двадцать три? Очень круто для женщины, – с уважением киваю я. – Закрытый курс у Кадочникова…
Не комментирует. Но и не отводит долу очи, как положено скромнице.
– Может, тебе в международный отдел?
– Я Родину люблю.
– Вот и послужила бы на международном фронте.
– Не настолько, – вздергивает она подбородок.
– Хм… – усмехаюсь я.
Откровенность – это скорее плюс. Не люблю фанатиков-патриотов, а еще меньше тех, кто под них косит.
– Где училась, Диляра?
– Московская академия ФСБ.
– Почему ФСБ?
– По призванию. С детства хотела.
– Чего именно хотела-то? – прищуриваюсь с усмешкой.
– Иметь возможность влиять и участвовать в поддержании закона и справедливости.
– Гимн.
– Что?
– Гимн сейчас еще надо спеть, – скептически закатываю глаза. – Давай какую-нибудь живую версию.
– Хочу быть под защитой системы и иметь полномочия, чтобы защищать тех, кто в этом нуждается.
– Ладно… Пойдет.
– Я принята?
– Нет.
– Почему?
– Интересную информацию мои спецы откопали по тебе, лейтенант.
Слежу за ее реакцией. Замирает. Это практически незаметно. Но тут же расслабляется, опираясь спиной на кресло и съезжая немного ниже. Кладет ногу на ногу. Это все попытки замаскировать волнение. Включая румянец на щеках. Но волнение и должно быть у лейтенанта на собеседовании с полковником.
Даже через тонкую ткань брюк ее колени выглядят идеально, и мой взгляд скользит по обтянутым бедрам выше в пах. Отвожу его, поднимая к ее серым дерзким глазам.