Особые заслуги
Шрифт:
Хозяин раскрыл коробку. Она была полнехонька, такие же невзрачные куски, только немного крупнее тех, что высыпались из мешка. Выбрав плоский кусок размером с ладонь, хозяин подал его пану Хабровичу. Тот поднёс его к яркой лампочке в низеньком торшере. У Яночки с Павликом одновременно вырвался крик изумления и восторга.
Подсвеченный лампочкой, невзрачный булыжник вспыхнул, как звезда. Некрасивая шершавая поверхность куда-то исчезла, а внутренность обломка словно испускала собственный волшебный свет. Лучи сияли и переливались, временами
— Восхитительно! — вскричал потрясённый пан Хабрович.
— Ещё бы! — удовлетворённо согласился довольный хозяин. — А вот поглядите на это… Теперь пан Роман поворачивал разными гранями под лампой крупный кусок янтаря, горевший тёмным золотом. Дети влезли ему буквально на голову, а Хабр сунул любопытный нос в коробку с сокровищем.
Хозяин давал пояснения.
— Это самородок. Тот, светлый — тоже. Очень редко встречаются самородки таких размеров.
— А что значит самородок? — не выдержал Павлик.
— А такой целиковый кусок, с неповреждёнными краями, не обломанный, со всех сторон покрытый шершавой коркой. То есть такой, что до нас дошёл в таком виде, в каком целые века обкатывался в море. А другие… ну, вот как этот, глядите… видите, явно отломился от какой-то большой глыбы.
Затаив дыхание разглядывали дети большой неровный обломок, половина которого была серой, невзрачной и шершавой, а другая половина, блестящая и как будто отполированная, светилась мягким медовым блеском.
Рыбак вынул кусочек янтаря поменьше.
— А вот этот трёхцветный, — сказал он. — Видите, под лампой отчётливо заметно. Трёхцветные — большая редкость. Был у меня кусок побольше, да, видать, затерялся, а может, ещё отыщется, я очень надеюсь. Тут у нас одному посчастливилось найти кусок трёхцветного янтаря весом в двести сорок граммов!
И в самом деле, глядя на свет лампы сквозь эту янтарную пластинку, можно было отчётливо различить несколько разноцветных полос, начиная с оранжевой и кончая светло-жёлтой, даже немного зеленоватой.
От волнения у детей разгорелись щеки, пан Хабрович от полноты чувств выкрикивал что-то нечленораздельное. А хозяин продолжал копаться в коробке с сокровищами, вытаскивая всё новые и новые диковинки. Вот, например, эта. Размером с две сложенные вместе ладони взрослого человека nm» по форме напоминала черепаху. Черепаха оказалась молочно-жёлтого цвета, а на изломах по краям виднелись полоски потемнее.
— Сто сорок граммов! — с гордостью объявил рыбак.
— Невероятно! — воскликнул пан Роман. — И ведь, глядя на этот кусок, ни за что не догадаешься, какая красота скрывается в нём. Лишь глядя на свет…
— А вот самый красивый, — не дал ему договорить счастливый обладатель сокровищ, протягивая какой-то совсем чёрный кусок цилиндрической формы. — Прямо кусок угля, правда? А вы на свет, на свет посмотрите! Нет, не так, возьмите его за краешки обеими руками.
Пан Роман последовал указаниям хозяина, так что пришлось
— Фантастика! — сдавленным голосом воскликнул он.
Дети силой вырвали чёрный цилиндрик из рук отца, чуть не опрокинув лампу. От увиденного перехватило дух. Из беспросветной черноты вырвался и ударил в глаза сверкающий пурпурный луч. Казалось, внутри горит живой огонь. И не примешивалось к нему никакой другой подсветки, только один пылающий пурпур…
— А они хотят, чтобы я это в скупку отнёс! — пожаловался молодой рыбак. И в его голосе послышалось столько — незаслуженной обиды и претензии к непонимающим его страсти близким! Хабровичи горячо принялись его утешать. Уж они-то по заслугам оценили благородное хобби своего хозяина.
— Как можно продавать такую красоту! — взволнованно говорил пан Роман. — Всё это нужно отполировать, ошлифовать… Вы это сами делаете?
— Нет, мы отдаём шлифовщику. Был у нас один такой…
— Проше пана, а откуда они берутся? — не выдержав, перебила хозяина Яночка. — Откуда у вас весь этот янтарь?
— Из моря. Его море выбрасывает.
— И сейчас выбрасывает? — трепетно поинтересовался Павлик.
— Да нет, сейчас не выбрасывает. Выбрасывает зимой, весной, осенью. После сильных штормов, и то не всегда. Всё зависит от ветра, от течения. И вообще, сдаётся мне, кончается янтарь. Северный порт его и прикончил.
— Как же это? — встревожился пан Хабрович. — При чём тут Северный порт?
— Да видели бы вы, какие там залежи янтаря забетонировали! Так что считай — пропало навсегда. Когда бурили скважины, летели такие куски янтаря… ну вот с мой кулак! Надо было сначала янтарь добыть, а уже потом бетонировать. Так нет же, испоганили все! А теперь чего удивляться, что совсем мало янтаря выбрасывает?
— А тот янтарь, что море выбрасывает, так на берегу и валяется? — допытывалась Яночка. — И его собирают на пляже?
— Ну, немного собирают, только совсем мало и самый мелкий. А тот, что покрупнее, приходится в море ловить.
— Как это ловить? Как рыбу?
— Не совсем так, но тоже сетью. Только не с катера её забрасывают, а сам заходишь подальше в море в таких высоких резиновых сапогах на подтяжках и шуруешь сетью, стараясь со дна побольше захватить и на берег вытащить. Непростое это дело, да и работа тяжёлая, а если, не дай Бог, волной накроет, то и утонуть недолго. Но уж если пласт тронулся…
Весёлое румяное лицо молодого рыбака озарилось вдруг каким-то особым блеском, глаза засияли. Глядя на него, пан Хабрович подумал: это сродни охотничьей страсти. Выследить и добыть редкого зверя, не щадя себя отдать все силы охоте и поймать-таки редкую добычу, одно воспоминание о которой потом ещё долго заставит сильнее биться сердце. И что, продать бесценный трофей?!
Поняв, что в пане Романе нашёл родственную душу, рыбак опять принялся перебирать свои сокровища.
— А ещё у меня есть янтарь с мухами, вот, глядите! А этот с травкой…