Особый курьер

Орлов Алекс

Занемевшие в утренней сырости часовые выглядывали из своих секретов и смотрели на Инессу с некоторым удивлением. Они все еще пребывали в режиме полубодрствования.

Это состояние знакомо каждому, кто хоть раз нес караульную службу. Долгая борьба со сном изматывает организм и приводит к некоему раздвоению, когда часть сознания спит, а другая продолжает бодрствовать.

Понимая состояние людей в эти последние и самые трудные полчаса перед сменой, Инесса старалась их взбодрить.

– Привет, Болдерик.

– Доброе

утро, мэм.

– Как тут?

– Все тихо, мэм. В такую рань спят даже птицы.

Болдерик охранял тропу, проложенную среди осыпавшихся развалин. По ней можно было выйти в город и так же легко пробраться в расположение базы. На ночь тропу минировали «растяжками» и для надежности выставляли пост.

– Кто на мельнице?

– Кто-то из людей Юргена, мэм. Кажется, его зовут Элиас.

Мельницей обитатели базы называли трехэтажный корпус дробильного завода. Он меньше других зданий пострадал от артиллерийского обстрела, и на площадке его последнего этажа был установлен наблюдательный пункт с пулеметной точкой.

Через десять минут Инесса была уже на мельнице и осталась довольна тем, что не нашла часового. Он появился совершенно неожиданно сзади, и первое, что услышала Инесса, был щелчок предохранителя.

– Доброе утро, мэм. Я думал, это кто-то посторонний.

– Ты хороший часовой, Элиас, – похвалила Инесса.

– Служба есть служба.

– А где пулемет?

– А прямо перед вами. – Элиас шагнул вперед и откинул в сторону грязный запыленный матрас, на который командир Брун даже не обратила внимания.

– Здорово придумано, – кивнула она и, подойдя к пулемету, выглянула через бойницу. Позиция была хорошей и обеспечивала прикрытие всех подходов к базе.

– С чего вдруг проверка, мэм? – спросил Элиас.

– Да ни с чего. Я же здесь первый раз. Вот и решила присмотреться. Кстати, вон там, где сохранился остаток стены, можно посадить снайпера, и он легко снимет нашего пулеметчика.

– Я это предусмотрел, мэм, – улыбнулся Элиас. – Я заминировал этот обломок. Если вы присмотритесь, то увидите, что в кирпичной кладке есть два белых кирпича.

– Да, я их вижу.

– Так вот, стоит только щелкнуть по ним пулей, и вся стенка завалится прямо на тех, кто будет за ней прятаться.

– Здорово! – восхитилась Инесса. – Кем вы были до войны?

Чувство уважения к этому опытному солдату заставило обращаться к нему на «вы».

– Вы не поверите. Учителем литературы.

– Вот так превращение! – удивилась Инесса. – Честно говоря, Элиас, среди моих солдат учителей нет. Слишком уж не учительское это дело – война.

– Но и вам это не совсем по профилю, – улыбнулся Элиас. – Я помню, какая вы были на экране…

– Вы меня видели раньше?

– Да вас весь Рабан видел.

– А сейчас меня совсем не узнают, – вздохнула Инесса.

– Это

неудивительно. Сейчас вы суровый боевой командир, а раньше были эдакой секс-бомбочкой.

– Секс-бомбочкой? – удивилась Инесса.

– А что в этом плохого?

– Но мои стилисты уверяли, что у меня образ романтической девушки.

В этот момент снизу послышался шорох, потом шаги.

– Смена идет, – пояснил Элиас. – Я их ни с кем не спутаю.

Двое солдат вышли на полуразрушенный этаж, и один из них громко проговорил:

– Элиас, выдергивай свою задницу, смена пришла. Ой, мэм, извините, я не знал, что вы здесь.

– Ничего страшного, ребята. Пойдемте, Элиас.

Инесса и бывший учитель литературы ушли с площадки, а оставшиеся солдаты принялись обсуждать командира Брун.

– Ты слышал, Флярковски, как она это сказала? – Оле Мюрат вытянул губы трубочкой и, двигая бедрами, произнес: – «Пойдемте, Элиас…»

– А ты бы хотел, чтобы она сказала «Пойдемте, Оле»?

– Думал с тобой поболтать, но раз ты на меня наезжаешь, я ухожу. Так что можешь спать.

В этот момент откуда-то издалека донесся грохот взрыва.

– Вот тебе и поспали, – с досадой сказал Флярковски. – А все ты: можешь спать, можешь спать. Накаркал.

– Погоди, может, это случайный взрыв. – Мюрат подошел к окну и посмотрел на город. – Может, газ рванул или еще чего.

Однако вслед за первым последовала череда новых взрывов, а затем стали слышны автоматные очереди.

95

По мере того как Джек удалялся от места боя, взрывы становились все глуше, а автоматная стрельба все больше походила на стрекот безобидных трещоток.

Впереди Джека шагал камрад Харрис, а позади – строго следящие за пленником пятеро повстанцев.

Куда его вели, Джек не знал. Длинноволосый сказал что-то о представлении камраду Дункану, но больше об этом не упоминалось, и Джек опасался, что его ведут на расстрел.

Путь в неизвестность проходил через захваченные повстанцами кварталы, где уже вовсю шло наведение нового порядка. Тот тут, то там были слышны крики терзаемых граждан, повсюду валялись трупы, а посреди всего этого ужаса деловито сновали люди, стаскивавшие в кучи отобранное у населения продовольствие и ценные вещи.

Завидев Харриса, повстанцы салютовали ему сжатыми кулаками и выкрикивали приветствие, а затем возвращались к прерванному занятию.

На одной из улиц к Харрису подтащили пленного милиционера. Бедняга был сильно избит, как видно, истязания прервали только из-за появления камрада Харриса.

– Камрад Харрис, что с ним делать?! – завопили повстанцы, многие из которых были забрызганы чужой кровью.

Длинноволосый резко остановился, подошел к пленному и внимательно осмотрел его мундир.