Особый район Китая, 1942-1945 гг.
Шрифт:
* * *
Наша собака ощенилась. Щенков нарекли: Мушка, Шарик и Черныш. Толстые, неуклюжие увальни.
Машка теперь никого, кроме своих, во двор дома не пускает.
22 сентября
Жэнь Би-ши в политбюро выполняет роль «уполномоченного по опиумной проблеме». Кроме того, Мао Цзэ-дун поручает ему частенько делать для нас различного рода сообщения.
Скрыть размах опиумного промысла в Особом районе невозможно. Поставки опиума — одна из самых оживленных статей местной торговли. Жэнь Би-ши в своей информации мне пытался подвести под этот промысел идейную базу. Из долгой нудноватой беседы стало ясно, что
Жэнь Би-ши подробно рассказал об экономических затруднениях. Эти затруднения в Особом районе ощущает каждый и мы в том числе. Мы располагаем строго определенной [204] суммой, выделенной правительством Советского Союза на наше содержание. Цены растут столь стремительно, что становится настоящей проблемой, как нашей группе свести концы с концами. Буквально каждую неделю меняются цены на все товары. Кроме того, мы постоянно отсчитываем из данных средств определенную сумму в фонд борьбы китайского народа. Так что бешеный рост цен на рынке мы не только наблюдаем. Он отражается и на нашем положении. Что ж говорить о местной бедноте.
Экономические затруднения были предметом обсуждения на политбюро. Найден весьма оригинальный выход. Политбюро санкционировало всемерное развитие «государственного сектора производства опиума и его сбыта». Пока в качестве быстродействующей меры решено выбросить в течение года на рынки провинций, находящихся под управлением центрального правительства (так называемый внешний рынок), не меньше одного миллиона двухсот тысяч лян опиума.
Опиум будут производить в основном армейские части (это и выращивание мака, и его обработка). Главный поставщик — районы 120-й пехотной дивизии Хэ Луна (дивизия этим давно занимается).
Отдано распоряжение о массовой скупке опиума на территориях, захваченных японцами. Опиум — груз малогабаритный. Не составляет труда доставить его в Яньань или другие специально назначенные пункты Особого района, откуда он будет распространяться по провинциям, подвластным центральному правительству, и распродан втридорога.
В заключение беседы Жэнь Би-ши заявил, что товарищ Мао Цзэ-дун понимает, что «не совсем чистоплотна эта опиумная спекуляция, разведение мака и производство опиума». Однако товарищ Мао Цзэ-дун указал, что в данной конкретной обстановке опиум призван играть передовую революционную роль и ошибочно было бы им гнушаться. Политбюро единодушно поддержало точку зрения председателя ЦК КПК.
Жэнь Би-ши старался сориентировать меня, как «правильно» следует понимать «опиумную политику» руководства КПК. Жэнь Би-ши просил советских корреспондентов отнестись к этому решению с пониманием. Я сказал, что доведу до сведения своих товарищей его сообщение. На том и расстались. [205]
23 сентября
Все зубрят «22 документа». Зубрят до отупения, дабы заслужить лавры политически благонадежных и не попасть под конвейерный допрос молодчиков Кан Шэна.
Герберт Спенсер в своих заметках о происхождении этики писал, что свобода каждого ограничена свободой других. О нынешних яньаньских свободах можно сказать, что они ограничены не законами воины и революции, а волею двух людей — Мао и Кана...
* * *
Без
Воля руководителя должна быть концентрированным выражением воли партии. А воля партии формируется методом демократического централизма.
Без метода демократического централизма марксистская партия не может быть реальной силой и неизбежно выродится в сборище болтунов и бузотеров — легкую добычу организованного буржуазного государственного аппарата.
Принцип демократического централизма в КПК заменяется подавлением любого несогласия с «председателем Мао» и превращается в то рабство по убеждению, о котором язвительно писал Маркс в свое время...
* * *
Мао Цзэ-дун знает древнюю китайскую литературу, чему во многом обязан своим возвышением в глазах соотечественников. По-настоящему он не знаком с западной философией и вульгарно представляет марксизм.
Никто из нас не видел у него переводов Шекспира, Стендаля, Чехова, Бальзака, Толстого...
Мао Цзэ-дун снисходительно относится ко всему некитайскому. Для него свое, национальное, — безусловная вершина мировой культуры, так сказать, истина в последней инстанции.
Его настольные книги — набор китайских энциклопедических словарей, древние философские трактаты и старинные романы. [206]
* * *
Москва отзывает Южина, Алеева и Долматова. В конце октября за ними прибудет самолет. Я, Орлов и Риммар по договоренности с руководством ЦК КПК остаемся в Яньани до окончания войны.
По этому поводу Мао Цзэ-дун долго беседовал со мной, всячески прощупывая мои настроения.
24 сентября
Сегодня на обычной встрече Кан Шэн повел весьма характерный разговор о Ван Мине. Он заявил, что Ван Мин в Ханькоу вел себя не по-партийному. Ван Мин якобы сколотил там вместе со своими сотрудниками едва ли не второй Центральный Комитет партии, пренебрегая указаниями товарища Мао Цзэ-дуна. Практически Ван Мин игнорировал все яньаньское руководство во главе с председателем ЦК КПК. Есть факты о том, что Ван Мин не выполнял прямых указаний товарища Мао Цзэ-дуна и даже отказался перепечатать ряд его очень важных статей.
Далее Кан Шэн сообщил о том, что Ван Мин при исполнении своей должности представителя КПК при ГМД нарушал инструкции. Ван Мин вступал в непосредственную переписку без санкции товарища Мао Цзэ-дуна. Эта переписка без ведома председателя ЦК КПК вызывает большую настороженность, ибо об этих документах, адресованных Чан Кай-ши, и по сию пору ничего не известно.
Кан Шэн явно стремится дискредитировать Ван Мина по всем линиям. Приведенные факты нельзя рассматривать как заслуживающие серьезного отношения. И это прекрасно знал Кан Шэн. В ряде случаев, когда этого требовала обстановка, Ван Мин отходил от обычной практики дел и, опираясь на те или иные директивы ИККИ, принимал соответствующие решения. И тут намек на данную сторону деятельности Ван Мина, на какую-то неизвестную часть его переписки с Чан Кай-ши носит явно провокационный характер. Это вздор, но вздор, в который скоро заставят поверить всех. Это очередной пункт обвинения в адрес Ван Мина.