Особый район Китая, 1942-1945 гг.
Шрифт:
О культуре высокой, многообразной, нравственно чистой в Яньани даже не говорят: не поймут и не примут всерьез. Хотя именно Мао Цзэ-дун начал чжэнфын с «анализа пролетарского искусства».
В председателе ЦК КПК отчетливо проглядывает враждебность живой мысли. Это уже предполагает культурный застой. Слова о ценности интеллигенции для революции — только слова. В действительности она заменяется полуграмотными начетчиками. Условия суровой революционной, а потом и антияпонской борьбы не могут оправдать подобной политики. В напряженные годы революция В. И. Ленин специальным декретом обеспечил материальную поддержку
Чжэнфынная практика прикрывается произвольно надерганными извлечениями из работ марксистских классиков. В результате возведен в абсолют тезис о классовой нестойкости интеллигенции, чего, впрочем, никто не отрицает. Однако остальное, а именно: признание интеллигенции единственным носителем культуры, необходимость ее привлечения для использования знаний в интересах революции и в интересах строительства новой пролетарской культуры — предается забвению. [275]
Под образованием понимается зазубривание, отказ от творческой самостоятельности, недопустимость такой самостоятельности.
Необоснованно оскорбительное отношение к интеллигенции порождает трудности в управлении хозяйством и экономикой, а также ослабляет борьбу с буржуазной идеологией, Чжэнфынная политика — уже норма партийной жизни и наносит вред партии. И этот вред все ощутимее способствует вульгаризации марксизма.
Высокообразованная партийная интеллигенция несет ответственность за подготовку кадров. С годами в результате чжэнфына эта часть интеллигенции отчасти вытеснилась, отчасти сама превратилась в начетчиков.
Даже ученые секретари председателя ЦК КПК имеют образование, явно не соответствующее их задачам и назначению.
Таким образом, пренебрежение к культурному наследию мирового прошлого, ко всей сумме философских знаний приводит к скудости знаний, пренебрежению и примитивности учебного процесса (занятия в так называемых высших учебных заведениях Яньани проводятся от силы 5–6 часов в неделю).
Партийное начетничество становится свидетельством политической зрелости и благонадежности. «Марксизм реальности» рядится в одежды всезнайства, догматизма, презрения к подлинным знаниям и культуре.
Постепенно под культурой начинают понимать небольшое количество обязательных к чтению исторических романов, самодеятельных пьес политического содержания, несложных стихов, опять-таки примитивно перепевающих политические лозунги, и уж, конечно, набор работ и очерков, включенных в список «22 документов». Здесь все в той или иной мере овладели культурным багажом чжэнфына и всерьез считают, что это вершина культуры вообще. И самое печальное — искренне убеждены в этом! По их мнению, все остальное не заслуживает уважения и есть не что иное, как контрреволюционная
Здесь за десять лет не создано ничего достойного великих идей борьбы за освобождение народа. Здесь никто не хочет понимать роли искусства в мобилизации трудовых масс. Наши окна «РОСТа», поэмы Блока, стихи Демьяна Бедного, которые распевала вся революционная Россия, театральные постановки выдающихся режиссеров и т. д. [276] сыграли свою роль в утверждении идей Октябрьской революции.
Даже в годы гражданской войны, интервенции и разрухи большевистская партия заботилась об искусстве.
Чжэнфын привил упрощенческий и вульгаризаторский взгляд на марксизм — и это самое опасное! Лозунги интернационализма стали лозунгами, лишенными конкретного содержания, утратив свою органичную общность с теорией.
Любопытно и знаменательно, что первый удар был нанесен по партийной интеллигенции!
Выступлениями о пролетарской культуре председатель ЦК КПК провозгласил чжэнфын (выступления Мао в 1942 году). Отныне искусство посажено на цепь чжэнфынных идей. Все вне идей чжэнфына («марксизма реальности» Мао Цзэ-дуна) подлежит «духовной чистке». Это стало нормой политической жизни.
28 марта
По просьбе Мао Цзэ-дуна послал телеграмму в Москву, его сыну Ань-ину.
Он сообщает сыну о том, что получил все письма и очень рад его успехам в учении.
Мао Цзэ-дун просит сына передать искренние приветствия командно-преподавательскому составу академии и китайской молодежи, получающей образование в Советском Союзе, а также брату Ань-ина — Ань-цину. Он просит сына не беспокоиться за его здоровье. Он чувствует себя хорошо. Мао Цзэ-дун сообщает сыну о ходе японо-китайской войны. Боевые действия развиваются в чрезвычайно сложных условиях, но китайский народ не согнуть, он упорен, вынослив и храбр. Коммунистическая партия страны составляет внушительную силу в 900 тысяч человек. Из этого числа не менее 100 тысяч находится в провинциях, контролируемых Гоминьданом, и в Особом районе. Остальные 800 тысяч коммунистов сражаются на различных фронтах против японских фашистов.
Мао Цзэ-дун просит Ань-ина, если тот увидит товарищей Мануильского или Димитрова, обязательно передать им сердечный привет. Товарищи Мануильский и Димитров оказали и оказывают помощь китайской революции. Им обязаны китайские товарищи и их дети своим образованием в учебных заведениях Советского Союза, обязаны воспитанием и материальным обеспечением. [277]
29 марта
Немцы оккупировали Венгрию.
Много выступает Черчилль. Как ни включишь приемник — или изложение новой речи, или комментарии к ней.
Японцы яростно контратакуют на бирманском фронте. Кое-где союзники пятятся.
Японские войска теснят 12-ю и 13-ю гоминьдановские армии, дислоцирующиеся в Хэнаньском боевом районе под командованием генерала Цзянь Тин-вэня.
* * *
Руководство КПК нащупывает контакты с американцами. Для начала оно всячески подготавливает приезд группы иностранных корреспондентов. Но оформляет это так, будто иностранные корреспонденты добиваются приезда сами.
Пока же Кан Шэн прилежно снабжает посольскую и военную администрацию американцев различной информацией...