Особый склад ума
Шрифт:
Он даже невольно стал медленнее дышать. При этом ему стало как-то спокойнее. Дыхание стало менее глубоким, и он, к своему удивлению, обнаружил, что испытывает нечто вроде облегчения.
— Нет, — произнес он. — Здесь его нет. Во всяком случае, я его не узнал. — Он потер глаза рукой. — Никого, кто был бы хоть отдаленно на него похож.
Детектив кинул:
— Да, это было бы уж чересчур большое везение.
— Вообще-то, я не уверен, что узнал бы его, как я уже говорил.
— Уверен, что узнали бы, профессор.
— Вы так думаете? А зря. Двадцать пять лет — слишком долгий срок. Люди
Мартин не ответил. Он задумчиво смотрел на последнюю фотографию. Это был седовласый помощник директора школы, родители которого некогда подвергались аресту за участие в антивоенных демонстрациях.
— Нет, вы бы вспомнили, — возразил он. — Может, вам самому бы это не понравилось, но вы бы его узнали. И я тоже его узнал бы. Готов спорить, что ему и в голову такое не может прийти. Но факт есть факт: теперь в этом штате есть два человека, которые знают его в лицо и которые его ищут. Нам только нужно каким-то образом найти способ вывести на поверхность тот образ, который засел у нас в памяти, и дело будет в шляпе. — Детектив оторвался от экрана и, обернувшись, обратился к Джеффри: — Что дальше, профессор? Не хотите ли посмотреть фотографии всех жителей нашей территории старше пятидесяти пяти лет? Их не больше двух миллионов. Это можно устроить.
Джеффри отрицательно покачал головой.
— Так и знал, что вы откажетесь, — заметил Мартин. — В таком случае чем займемся?
Немного поколебавшись, Джеффри повернулся к своему напарнику.
— Позвольте задать один глупый вопрос, детектив, — произнес он тихим голосом, в котором, однако, чувствовалась сталь. — Если вы так, черт вас возьми, уверены, что человек, совершивший эти убийства, мой отец, то какие меры вы приняли, чтобы его найти? Ведь должна же была его зарегистрировать ваша иммиграционная служба? Вы проявили так много находчивости, чтобы отыскать меня, так как же насчет его?
Детектив недовольно насупился:
— Я не стал бы вас разыскивать, профессор, если бы не исчерпал все возможности. Поверьте, я не идиот.
— Тогда, если вы не идиот, — подхватил Клейтон, — вы должны были завести соответствующее дело, с которым до сих пор так и не удосужились меня ознакомить. В нем должны содержаться сведения обо всех принятых вами мерах по его розыску и результаты.
Детектив кивнул.
— Так вот, я хочу его получить, — продолжил Джеффри. — И как можно скорее.
Агент Мартин заколебался:
— Я знаю, что это он. Давно. С тех самых пор, как увидел тело первой жертвы.
Детектив потянулся и медленно отпер нижний ящик письменного стола. Затем вынул из него запечатанный конверт из желтой манильской бумаги и бросил Клейтону.
— История моих мучений, — сказал он с легкой усмешкой. — Моих неудач и рухнувших надежд. Почитайте на досуге. Узнаете, как ваш старик переиграл меня на моем же поле. Во всяком случае, переигрывал до сих пор.
— И в чем же он вас превзошел? — спросил Джеффри.
— В умении исчезать, — ответил полицейский. — Сами увидите… Но как бы то ни было, давайте вернемся к нашим баранам. Что нужно в первую очередь, профессор? Я в вашем распоряжении.
— Мне нужно, — произнес Джеффри, немного подумав и поковыряв ногтем клейкую ленту, которой был заклеен переданный
— Что вы хотите у них узнать?
— У всех жертв есть что-то общее, детектив. Ведь что-то же должно их объединять. Возраст? Внешность? Место жительства? Или эта связь куда более тонкая? Например, все они белокурые левши. Так это или нет, но, скажем, эта общая для них черта, о которой пока нам неизвестно, и превратила их в жертв. Наша задача состоит в том, чтобы выяснить, какая именно. Когда мы это узнаем, то, может быть, поймем, по каким правилам играет убийца. И тогда у нас появится шанс сыграть с ним в его игру.
Детектив кивнул:
— О’кей. Неплохо для начала. Заодно немного познакомитесь с нашим штатом. Ладно, поехали.
Джеффри взялся за папку расследования убийства третьей жертвы. На обложке он прочел ее имя: Джанет Кросс. Оно было написано черным фломастером. В папке лежали подробное описание места преступления, результаты вскрытия, а также первый полицейский отчет. Джеффри сказал себе: «Я не желаю знать твоего имени. Не хочу знать, какой ты была. Не хочу знать, какие у тебя были мечты и надежды. Не хочу знать, что ты была чьей-то любимой дочерью или что кто-то, возможно, намеревался связать с тобой свое будущее. Не хочу, чтобы у тебя было лицо. Пусть ты останешься для меня всего лишь Жертвой Номер Три». Он положил папку с делом обратно в конверт, который снова запечатал липкой лентой, и убрал в портфель.
Клейтон встал с места и прошел к висевшей на стене зеленой доске. Взяв бледно-желтый кусок мела, он прочертил через ее центр вертикальную черту, разделившую доску на две половины. Ему пришло в голову, что в том, чем он сейчас занимался, было нечто в высшей степени занятное. В мире, который до такой степени зависел от потрясающих быстродействующих компьютеров, старомодные мел и доска до сих пор, возможно, остались лучшим средством для поиска новых, необычных теорий, позволяя отойти назад и еще раз окинуть взглядом записанную идею и быстро стереть, если она окажется неудачной. Ему нравилось писать мелом на досках. Он делал это при расследовании Галвестонского дела. И при расследовании Спрингфилдского дела. Если бы здесь не оказалось доски и мела, он попросил бы их принести. В них было нечто неизменное. Как и в убийстве.
Пару секунд он вертел в руках мелок, прекрасно понимая, что детектив на него внимательно смотрит, и наконец написал справа вверху: ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ А: преступник известен. Затем на противоположной стороне доски он написал: ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ Б: преступник неизвестен.
Потом он подчеркнул последнее слово.
Прочтя написанное, агент Мартин кивнул.
— Согласен, — сказал он, подойдя к доске. — В этом есть смысл. Рано или поздно мы в нашем расследовании подойдем к точке, после которой можно будет стереть план действий, написанный справа или слева. Первая наша задача — найти что-то, позволяющее это сделать. — Он постучал по левой стороне, по подчеркнутому на ней слову. — Готов спорить, что стирать придется вот это.