Особый случай/Точка преломления
Шрифт:
— На них запрещено обналичивание, возможна установка лимитов как разовых, так и суточных, и, вообще, по любому сроку. Да и как иначе, не должно быть никаких возможностей по злоупотреблению доверием, в данном случае — вашим.
— Постойте. Может, чего-то не улавливаю? Такое ощущение — патронатный договор ограничивает дееспособность другой стороны.
— Так и есть. Сами посудите, вы будете ей давать деньги и вправе проследить их расходование.
— Может она, сама их будет зарабатывать.
— Это маловероятно. Иначе бы и не подписывался этот договор, — после этих слов Борис Моисеевич так со значением посмотрел в сторону Волынской-Младшей.
В общем-то,
— Расторгнуть договор могу только я?
Да, меня этот момент тоже удивил.
— В обычном порядке, да. В вашем случае, из-за её "третьего круга" возникает множество ограничений. Призовут её на сборы, к примеру. Или аннулируют, в государственных интересах. Также он может быть прекращён по иску третьей стороны.
Ладно, мне можно выкрутиться в мирное время от всяких манёвров, но стукнет восемнадцать…. На три года вперёд и с песней, в армию. Если не будет соответствующего военного образования, рядовым. Вообще не представляю, как выворачиваться. Никаких модификаций у меня нет!
— Если возникают этические вопросы, то для того я и существую, чтобы разъяснить Татьяне Игоревне все тонкости этой бумаги, чтобы в дальнейшем не возникло недопонимания. И ещё совет: стоит вести скрупулёзный учёт всех финансовых затрат, — добавил Борис Моисеевич.
— Для чего? — удивился его последнему замечанию.
— Это на случай, если ваши взаимоотношения не заладятся. Хоть это и не фигурирует в самом договоре, но сложилась практика выкупа, в нашем случае, самой Татьяной Игоревной, либо третьей стороной. В последнем случае только с её письменного согласия. И ещё. На этот же случай, хотя бы в простой письменной форме, заключите дополнительно соглашение.
— И что там прописать?
— Да что угодно, на ваше усмотрение. Смысл подобных договоров, в подготовке к принятию в род.
— Постойте. Вы хотите сказать….
— Трифон Агафонович, я не просто так оговорился про ваши "круги". Не думаю, что вы в вашем возрасте сможете силой контролировать её поведение даже родовым атрибутом, и заключение договоров протектората, кабалы и других подобных просто не имеет смысла. Да и деловые связи вас не связывают. К тому же, он только закрепляет ваши претензии, а вовсе не обязывает к чему-либо. Татьяна Игоревна же получает определённый статус и защиту, а всё остальное — её плата за это.
— Вот с этого и надо было начинать! Знать бы сразу, голову бы не ломал! Подписываем!
Это оказалось для меня сюрпризом — существование таких бумаг, не несущих дискриминационного смысла.
— Действительно, последние лет тридцать они почти вышли из употребления, и вы могли и не слышать про них. Тут нужно влезать в тонкости юриспруденции, а это как раз наш хлеб. Но сначала мне нужно провести разъяснительную беседу с Татьяной Игоревной, под камеру. Или вы хотите признания договора недействительным?
— Надо, так надо….
Где-то в глубине Индокитайского рынка.
— Тётушка, зачем мы здесь? — спросила девушка, указав взмахом подбородка на комнату, стены которой были почти полностью покрыты экранами.
— Люблю смотреть на людей. И помолчи, не мешай думать, что мне с тобой делать, — сказала пожилая женщина и уставилась на один из экранов.
На нём, как и на остальных, выводилось изображение с многочисленных камер, раскиданных по всему рынку. Где-то была бойкая торговля, на других — просто рассматривающие товар посетители, на третьих — кафешки
Это для всего остального мира тот был монстром, а для их страны соратником, сделавшим очень много для её освобождения. Об этом не кричали на каждом углу, не писали в газетах, а передавали из уст в уста, чтобы помнить…. И вот его не стало. Говорят, не в первый раз, но враги решили рискнуть. Теперь у племянницы родственников не осталось, а сама она бежала в далёкую Русию. И что теперь с ней делать, просто не знала. То что сейчас она голова местной "змеи" вовсе не значит, не найдут новую на замену. Преступный мир жесток, и тут самой бы уцелеть, а не защищать такую обузу. И просто выгнать…. А если он таки жив. Как потом объяснять, почему не помогла единственной дочери его друга? Русские зла не помнят, потому всё скрупулёзно записывают и фиксируют на камеру, и когда приходит время, предъявляют счёт. Кто его знает, подпадает ли этот случай под их обычай кровной мести или нет? Развитая страна, цивилизованные люди, а такое! Вот и думай тут.
— Какая смешная троица, — прервала поток её безрадостных мыслей племянница.
— Где? — откликнулась она, придя в себя.
— Да вот, — ткнула в ответ в один их экранов девушка.
— И что в них необычного?
— Смотрите тётушка, старшая идёт позади и, похоже, дети ей просто командуют.
— Послушай Ти, это другая страна и смотреть нужно иначе. Хм. Похоже, женщина и мальчик, примерно из одного слоя, а вот девочка ниже их, если судить по поведению. А вот одежда кричит, что всё не так. Действительно странно. Да и что-то знакомое есть в парнишке. Не пойму. Да быть того не может! Ну-ка позови моего помощника!
— Это как это ты не умеешь ходить на каблуках?! — возмутился я.
Не, ладно Фроська. Она маленькая и вообще детдомовская, но эта дылда грудастая в "третьем же круге"! Хотя не такая уж и высокая, метр семьдесят один, всего. Но для меня сейчас и это каланча, при её телосложении эффект восприятия её такой только усиливается. Перед этим покупали футболку и трико. Не скупердяй я вовсе, сначала в баню отмывать, и только потом за шмотками. На удивление качественная одежда оказалась и за сущие копейки. Даже лейблы есть на любой вкус, хоть забугорщина, да и наши фирмы, но только из подполы и дороже. С контрафактом борются, видимо, здесь не в пример серьёзней, чем у нас, однако это торговцев не останавливает, а заставляет быть куда осторожнее и бдительнее. К чему это всё, чтобы купить лифчик и трусики, да и вышеперечисленную одежду, сделали все замеры, какие только могут пригодиться. Она конечно упиралась. Дескать, и так всё знает. Плавали! Женщины они такие! Купят платья на три размера меньше, сало с боков всё повылазит, а потом спрашивают, идёт ли им это. Вот и приходится затем выкручиваться. Заливать про то, какая томная ночь за окном, и блюда удались, купленные, кстати, в соседнем супермаркете тобой же!