Осознание. Пятый пояс

Игнатов Михаил Павлович

— Я понял, — кивнул я, но не удержался от очередного повторения шутки. — Мы разделяемся, ты идёшь возвращать свои вещи, а лечу прочь, свободный от тебя. Так?

Седой спокойно кивнул:

— Да, если уже не хочешь отомстить за алхимика, то да.

Я ожёг Седого взглядом, но промолчал. Что уж тут, уел он меня так уел. Не хуже того, как я его с Павильоном Пяти Удовольствий.

— Проникаем в город вместе, не думаю, что ты без меня справишься. Там узнаем обстановку, выбираем два союза, к которым присоединимся. Я к одному, ты к другому. Я вернулся из песков и горю жаждой мести,

ты… — Седой оглядел меня, подёргал в задумчивости бороду, сообщил. — Ты был обязан Пиатрию и владел его нефритом души. Едва получил знак о его смерти, прибыл в город. Теперь пытаешься понять, кто виноват, что тебе делать и как помочь Пиатрию.

— Первые два понятно, а последнее? Как я могу помочь мертвецу?

Седой поднял бровь:

— Если всё это задумали Ян и в лавке Пиатрия новый хозяин, то с чем осталась его семья?

Я глупо переспросил:

— Семья?

Седой вздохнул:

— Да, малец, иногда кажется, что ты и вовсе не думаешь. Вот и будешь для начала выяснять, есть ли семья у Пиатрия? Мол не видел его долгие годы, опоздал, так хоть у семьи спрошу, чем им помочь.

Я прикусил язык. Как меня Седой уел. Справедливость, да? Справедливость это ведь не только месть за смерть, но и заботы о будущем.

— После этого помогаем союзам против Ян. Я, как умею, ты тоже, малец, как умеешь, — Седой пристально на меня уставился, сказал прямо. — С помощью Указов. Там один Ян оступился, тут другой Ян вздремнул на миг.

Я скривился. Седой покачал головой, добавил:

— Разумеется, если Ян не согласятся на мои требования, требования союзов и твои требования. Разумеется, если они попытаются задавить нас силой и заткнуть нам рты. Так пойдёт, малец? Или разворачиваемся?

Пришлось кивнуть.

— Пойдёт.

— Вот и отлично. Амулет невидимости у тебя один?

— Нет, но на мече он не работает.

— Точно, — Седой скривился, поманил меня рукой. — Давай ближе и слазь с меча.

— Чего?

— Ты внезапно одряхлел не только снаружи, но и внутри, малец? Слух пропал? Ближе, руку давай и слазь с меча. Дальше на мне полетишь.

Так стало понятней. Через вдох Седой вцепился мне в локоть, а я, изогнувшись, оставшись без опоры в воздухе, спрятал меч в кольцо.

Не сказать, что лететь так было удобно — Седой так вцепился в руку, словно пытался сломать её, да и воздух стал хлестать, выбивая из глаз слезы. Но затем Седой сбавил скорость, а чуть позже и вовсе повис на одном месте.

Через три вдоха Седой коротко, но непонятно сообщил:

— Не здесь.

Сместился влево на десять шагов. Затем ещё и ещё раз, то взлетая выше, то опускаясь ниже.

Я, пусть и бездарь в других профессиях, сообразил, что он делает. Общения с давно погибшим Береком и старшими Академии во время путешествия по городу Тысячи Этажей хватило для такого.

Седой видел перед собой формацию, которая накрывала город и, наверное, как-то сообщала страже о проникновении. Во всяком случае ни о чём подобном цветку Вора Трав в городе не рассказывали. А Седой сейчас искал слабую точку формации, чтобы либо сломать её, либо пройти насквозь.

— Здесь.

Седой

вытянул руку, которая вдруг засияла голубым клинком, растущим, казалось, из пальцев. Быстро ткнул вперёд, затем медленно повёл руку вверх, одновременно набирая ход.

Раз — и мы, похоже, уже на другой стороне формации.

Два — и мы, стремительным росчерком не только добрались до стены, но и оказались за ней, над одним из кварталов города.

Седой кивнул:

— Отлично, отлично.

Я ничего отличного в лежащих на улице телах не видел.

Седой тем временем замер на одном месте, спустя несколько вдохов радостно воскликнул и скользнул в сторону, к одному из переулков. Я скривился. Кто бы здесь ни сражался, он не сдерживался, невзирая на то, что вокруг были обычные люди, недалеко ушедшие по пути Возвышения.

Все они попали под технику и не сумели защититься, выглядело это…

— Вот этот подойдёт.

Седой выпустил мою руку, коснулся ногой брусчатки, в два шага оказался у одного из тел, шевельнул его осматривая. Вернее, то, что от этого несчастного осталось.

— Лица не опознать, само тело тоже так пострадало, что не понять толком телосложения. Отлично, — снова повторил Седой и потребовал у меня. — Давай тела, малец.

Я переспросил:

— Какие тела?

Ему ещё тел здесь мало? Седой шикнул на меня:

— Этого слизняка Ян и алхимика, разумеется, — ткнул себе под ноги. — Добавлю к ним вот этого парня и всё, полный набор. Орзуф погиб, доблестно сдерживая натиск големов Бедствия. Потом, когда столкнёшься со мной, я тебе расскажу душещипательную историю об алхимике, которого Ян предали, у тебя сразу появится повод идти к Ян и требовать справедливости.

Я поймал себя на том, что тянусь почесать бровь, поморщился и желчно спросил:

— Ты всё вспоминал собрата Галума, который, вроде как, мог научить меня паре вещей. Он точно был твой собрат?

— А кто ещё? — поразился Седой.

— Да вот, кажется мне, что он был твоим учеником.

— Аха-ха, — хохотнул Седой, отмахнулся. — Да нет, живу я долго, в какие только истории не попадал, нахватался. Всё, двигаем к поместью алхимика, руку давай, чего отцепился, малец?

Я отцепился? Смолчал, просто протянул ему руку.

Полёт над городом не занял много времени и везде под нами было одно и то же — опустевшие улицы, иногда тела и следы потушенных пожаров.

Поместье, где я жил всё это время, оказалось целым. Ворота заперты, тут и там на стенах и во дворе мелькали фигуры стражей Пиатрия. Не городские Ян, а те, которых он содержал за свой счёт.

Седой ткнул меня локтем:

— Теперь твоя очередь работать. Где искать того, кто занял место алхимика?