Осознание
Шрифт:
– Ты так на них смотришь, словно в первый раз видишь, – усмехнулась Алиса, заметив его недоумение, – Граммофонных пластинок никогда прежде не видел, что ли?
– Эмм… – протянул Эдвард, – Нет. И даже никогда не слышал… Мику, включишь что-нибудь? – протянул первую попавшуюся «пластинку», как ее назвала Алиса, но обе девчонки только прыснули со смеху, заметив, что на ней написано.
– Я не думаю, что на дискотеке стоит включать записи симфонического оркестра, – рыжеволосая забрала у него пластинку и вместо нее протянула Мику одну из аудиокассет, – Лучше поставь вот это, я вроде не слышала еще…
– Что это? – удивился Эдвард, когда Мику вставила
– «Скорпы», – кивнула Алиса, присаживаясь на фортепьяно и вслушиваясь в мелодию, – Последний их альбом… Я и не знала, что у нас вожатая такой меломан. Эти записи довольно сложно достать, а она даже с собой их привезла… – покачивая головой в такт мелодии, девушка с улыбкой посмотрела на Эдварда, – Здорово, правда? – он кивнул, тоже зачарованный этими звуками, чуть грустными, но все равно дарящими надежду.
– А чего еще есть? – Ульяна навалилась на фортепьяно с другой стороны, развалив волшебный момент музыки, и рассыпав заодно всю стопку аудиокассет, – Надо что-нибудь веселее, под это танцевать невозможно! – уверенно заявила всем, выискивая среди названий то, что ей больше нравилось. Эдвард разочарованно посмотрел на нее, а потом снова повернулся к Мику, тоже выглядевшей несколько расстроенно из-за того, что мелодию пришлось прервать.
– А что-нибудь более подходящее для танцев здесь есть? – он пытался вчитываться в незнакомые названия и фамилии, но пытаться угадать методом пальца в небо было не в его привычках, – Музыка, конечно, превосходная, но меня учили другим мелодиям… – развел руки под не совсем понимающими взглядами своих собеседниц.
– А что именно ты хочешь? – поинтересовалась Мику, сгребая к себе ближе все пластинки, – Тут столько всего разного…
– Ну, – Эдвард хотел как можно точнее передать, что искал, но не знал, как точнее передать свои пожелания, – Меня учили бальным танцам, – уже эти слова вызвали улыбку на лицах его собеседниц, видимо, балы здесь не имели такого значения, как в тех кругах общества, к которым сам привык, – Что-нибудь, что можно запустить на балу… более мелодичное… больше струнных и духовых…
– Эд, ты серьезно думаешь, что кто-то будет танцевать вальс на дискотеке? – рассмеялась Алиса, найдя такое предложение очень смешным, но Эдварду уже было интересно, есть ли здесь хоть что-то похожее на то, к чему привык в своем родном мире. И Мику, кажется, тоже стало интересно, углубилась в поиски среди граммофонных пластинок, тихо шурша картонными упаковками.
– Не уверен, – пожал он плечами, не пытаясь переспорить обеих рыжих, забавлявшихся происходящим, – Хотя не самое плохое, что вообще можно найти…
– Моцарт есть! – вытащила Мику одну из пластинок, показав Эдварду. Все равно не знал, кто это такой, но кивнул, решив довериться японке с музыкальным вкусом. Для пластинок был отдельный проигрыватель, состоявший из небольшого привода, раскручивающего этот черный диск, считывающей головки с иголкой или чем-то похожим на нее, и, собственно, динамиков-усилителей для звука. Несколько секунд настройки, и стоило только опустить считывающую головку, как проигрыватель воспроизвел мелодию, одновременно и знакомую и незнакомую Эдварду. Это действительно был вальс, но с совершенно
– И ты действительно будешь под это танцевать? – Алиса недоверчиво покачала головой, вслушиваясь в звуки оркестра, разыгрывающего легкую мелодию вальса, – Скука же смертная…
– Неужели? – усмехнулся Эдвард и, поддавшись секундному порыву, протянул ей руку, приглашая на танец, – позвольте опровергнуть… – тоже не смог удержаться от улыбки, увидев, как лицо Алисы меняет выражение лица с усмешливого на удивленное. Ульянка тоже удивилась, отстав от аудиокассет, но, растянувшись в хитрой улыбке, свою соседку все же подтолкнула, и та неловко спрыгнула с фортепьяно, неуверенно приняв приглашение.
В танце должен вести мужчина, и потому Эдвард сразу же взял инициативу, удержав рядом, взяв ее за левую руку, а вторую руку, остававшуюся свободной, положив ей на спину чуть выше уровня пояса. Она даже не сопротивлялась, только удивленно смотрела ему в глаза и, кажется, даже немного волновалась. В ответ только улыбнулся и повел ее вперед, сначала совсем медленно, чуть отставая от музыки, но позволяя Алисе привыкнуть к движениям, и лишь постепенно ускоряясь, догоняя такт и продолжая кружиться по комнате, вполне подходящей по размерам для одной вальсирующей пары. Сначала напуганная, но постепенно тоже попавшая под магию музыки, рыжеволосая девушка двигалась все увереннее рядом с опытным в таких делах партнером, и теперь уже улыбалась, радуясь танцу и тому, что у нее тоже получается.
На Эдварда снова нахлынули старые воспоминания, тот бал, где последний раз смог танцевать со своей возлюбленной, когда прибыл в королевство после основания новой колонии. Похожая музыка, похожие движения… и такое же чувство счастья, поднимающее в груди, только другая девушка в руках, у которой точно так же сияют глаза. Она прижалась к нему ближе, чем позволено танцем, не всегда попадая в движения и стараясь приобрести в нем опору, чтобы случайно не поскользнуться и не упасть.
– Эд… – Алиса еще не выглядела такой счастливой, и это чувство так же захватывало ее, как и ее партнера, – Я… Я… – слов уже не требовалось, просто потянулась к нему, и он тоже не смог сдерживаться. Еще секунда и их губы сошлись в первом поцелуе, рожденном музыкой и тем чувством легкости, что дарил вальс, написанный талантливым человеком. В этом моменте было больше чувств и эмоций, чем во всем, что Эдвард испытывал в постели с любой женщиной, прежде утоляя больше физиологические потребности. Непередаваемое чувство захлестнуло его, когда прижал Алису к груди, не в силах оторваться от нее, и чувство душевной пустоты, уже прежде подточенной влиянием «Совенка», рухнуло, рассыпавшись на мелкие, моментально исчезающие обломки, разбитое одним касанием губ влюбленной девушки. И ничто в этом мире уже не казалось важным…
====== Осознание. Глава 19. ======
Глава 19.
Может быть, когда-нибудь ему придется пожалеть о только что принятом решении. Раскаяться в том, что сделал, не сумев устоять перед мимолетным чувством, разрушившим все его логические барьеры, какие сам возводил вокруг себя, боясь снова к кому-то привязаться, из-за страха снова потерять этого человека, как уже случалось прежде. И сейчас он снова брал на себя ответственность за судьбу девушки, доверившейся ему, так глупо и так наивно. И все же, конкретно в этот момент ни о чем не жалел и снова поступил бы так же, если бы неожиданно появилось возможность повторить все произошедшее.