Осознание

thelordofthedark

– Что это? – удивленно спросила она, вертя находку в руках, – Это…

– Это зарядная секция на пятьдесят выстрелов, – облегченно вздохнув, объясняет он, жестом веля бросить обратно, после чего снова пристегивает к ленте, – И то, что ты стоишь спокойно, а не катаешься по земле, пытаясь отгрызть себе руку, говорит о том, что ты существо этого мира, а не демон… – заметив еще большее удивление гибрида, покачал головой. Привычными действиями подключив ленту к оружию и дослав первый заряд в ствол, он на пару секунд задумался, куда деть сам короб, но смог подвесить его к ремню своих шорт, – Это иридиевые заряды… двухмиллиметровая иридиевая игла, разгоняемая до скорости шесть километров в секунду с плазменным стабилизатором… – пояснил в добавок, хотя видел, что девушка вообще ничего не понимает, – иридиевые пули используют лишь тогда,

когда охотятся на тварей Бездны… Понимаешь?

Юля, с круглыми от страха и удивления глазами отрицательно покачала головой, на что Эдвард только вздохнул.

– Счастливые вы создания, – добавил даже с некоторой завистью, – И вправду говорят, что порой незнания бывает счастливым. Это демоны… Они могут прорваться в материальный мир, приобретая собственное тело и облик. Конечно, их можно убить и обычным оружием, но это довольно непросто, а вот иридий…

Этот металл действует на них так же, как мышьяк на обычного человека. Даже одна пуля, застрявшая в теле, будет жечь его изнутри, пока не выжжет дотла… сколько же жизней было потрачено зря, прежде чем мы сумели обнаружить их эту слабость… и вот, я здесь получаю пулемет, полностью заряженный иридиевыми пулями, а ты рассказываешь мне про поселившееся в лагере зло… Так, а это что… – на дне кейса лежала сложенная пополам бумажка, и развернув его, прочитал всего лишь одну фразу, написанную на его родном языке: «каждый плетет свою паутину».

Почему то эта фраза вызвала у него приступ смеха, и Юля испуганно схватилась за его руку, словно опасаясь, что Эдвард окончательно сошел с ума, но он, скомкав обращенное к нему послание, погладил ее по голове.

– Каждый плетет свою паутину… – повторил ей эти слова, – Знаешь, что это значит? Что все это лишь чья-то шахматная доска, а мы просто пешки на ней, разыгрывающие чью-то партию. Демон! – зло рявкнул он, поднимая оружие и открывая порт нейросвязи, – Пусть я и пешка, но не собираюсь превращать это место в поле боя. Я один все это притащил с собой, и мне одному только и отвечать. Зачем втягивать в игру еще и весь остальной лагерь… проклятые твари… – развернув кабель подключения, быстро пристегнул к порту нейроинтерфейса на локте, сразу почувствовав привычный слабый электрический разряд, прошедшей по нервной системе. Блок пулемета заработал на повышенной мощности, загружая поступающие данные, и имплантат в челюсти Эдвард снова включился, активируя голограммный экран перед глазами, где сразу же отобразилась шкала загрузки боевого режима.

Две секунды, и нейроинтерфейс Эдварда совмещен с пулеметом. Перекрестье прицела отобразилось и на экране, передвигаясь вслед за движением оружия. Параметры, характеристики, система определения «свой-чужой» и прочее стандартное программное обеспечение технологически совершенного оружия. С подобным пулеметом Эдвард мог за полчаса превратить весь «Совенок» в кровавую бойню, уничтожив всякого, кто еще попробует сопротивляться. Поставив над Юлей маркировку союзника, кивнул ей головой.

– Показывай, куда идти, – пулемет привычно лежал в руках, восстанавливая привычные ощущения и заполняя тут непонятную пустоту, что оставалась прежде. К чувству безоружности за неделю в лагере уже успел привыкнуть, но оно все-таки никуда не делось, исчезнув только сейчас, придавленное несколькими килограммами веса ручного пулемета. Наверное, в его настрое тоже что-то поменялось, в глазах девочки был страх всякий раз, как только на него смотрела, да и сам это чувствовал. Инстинкты солдата вцепились в него с новой силой, движения стали быстрее и четче, изменилось даже дыхание и походка. В любую секунду был готов уйти с линии огня и тут же выстрелить в ответ, вместо пейзажей замечал лишь простреливаемые участки и места, где мог укрыться от прицела возможного противника. На голограммном экране высвечивались сектора ведения огня, и теперь старался держаться не середины тропинки, по которой Юля сейчас его вела, а как можно ближе к деревьям, подсознательно опасаясь возможных засад впереди.

– Там, впереди, – показала Юля пальчиком, когда лес вдруг закончился небольшой опушкой, и они вдвоем вышли на большую поляну, оказавшись перед заброшенной территорией чего-то, отдаленно напоминающей здания лагеря.

Большое двухэтажное здание с треугольной крышей, возвышающееся с другой стороны поляны, давно заброшенное и постепенно разрушающееся под неумолимым действием времени. Старое покрытие просело и начало разваливаться,

оставляя большие дыры, где еще торчали куски каркаса, окна щерились осколками разбитых стекол, и сами стены уже начинали осыпаться, наружу уже показывались внутренние слои. Мрачное и тяжелое под ничем не освещенным небом, это здание живо и ярко напомнило ему родной мир. Даже перед ним, в высокой траве, торчали ржавые металлические остатки каких-то конструкций, даже качелей со свисающими оборванными цепочками.

Эдвард почувствовал, как Юля, дрожа от страха, прижалась к нему, боясь того, что скрывается за этой могильной тишиной. Там действительно что-то было, злое и опасное. В отличие от остального леса, здесь не было ни звука, ни птица не пела, ни ветки не шелестели под тихим ночным ветерком, даже трава словно застыла. Что-то чужое поселилось здесь, привыкая и присматриваясь к этому лагерю.

– Здесь каждый плетет свою паутину, – прошипел Эдвард сквозь зубы, и погладил левой рукой девушку за ушами, – Страшно? Не бойся…

– А ты уверен, что должен идти сюда? – шепотом спросила девушка, чувствуя то, что не мог почувствовать обычный человек, – Там…

– Что бы там ни было, – прервал ее Эдвард, разглядывая здание. Ни единого движения, ни единого намека на чье-либо присутствие там не было. Отсюда были видны лишь заброшенные стены да темные окна, в которых уже давно ничего не отображалось, – Оно здесь из-за меня, значит, мне с этим и разбираться.

====== Осознание. Глава 30. ======

Глава 30.

Высокая сухая трава под ногами противно шелестела и трещала при каждом шаге, и в гулкой тишине, нависшей над развалинами, казалось, что звук разносится по всей поляне. Эдвард, держа приклад пулемета у плеча, шел первым, готовый открыть огонь в любую секунду, ожидая нападения откуда угодно, но покой этого места ничто не нарушало, что и казалось страшнее всего. Нет ничего опаснее того места, где все тихо и спокойно, пустоши родного мира к этому уже приучили, а развалины хранили абсолютный покой, словно время здесь остановилось.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – не оглядываясь, поинтересовался у Юли, когда подошли к зданию заброшенного корпуса. Крошащееся бетонное крыльцо перед дверью давно уже пошло трещинами с проросшими там тонкими стебельками вьющихся растений, сейчас высохших и потемневших. Этот момент тоже настораживал, весь остальной лес красовался яркими и сочными листьями и стеблями, но вокруг развалин и на заброшенной детской площадке с заржавевшими каркасами стоял один только сухостой, трава и ветви будто моментально высохли и умерли.

– Пустоту, – честно призналась Юля, смотря на него круглыми от страха глазами, – Такое чувство, будто здесь вообще ничего нет… Вокруг очень страшно, а здесь, так близко, и ничего не могу почувствовать, даже тебя, – девушка попыталась взять его под локоть, но автоматически стряхнул ее руку, сохраняя баланс. Опустив ушки, Юля старалась держаться как можно ближе к нему, порой цепляясь за рубашку, словно боялась неожиданно остаться одна.

Эдвард стволом пулемета толкнул дверь, неожиданно громко заскрипевшую на ржавых петлях. Ругнувшись, что тишину все равно сохранить не получится, отступил на шаг и ударил по двери ногой. С громким треском ржавые петли буквально вырвало из прогнившего дерева косяков, и та рухнула на пол, подняв облако пыли. Держа пулемет наизготовку, сразу ворвался следом, фиксируя происходящее вокруг, даже пожалел, что вместе с пулеметом его неизвестный союзник не подкинул несколько шумовых гранат, сейчас бы не помешавших.

Пустое и темное помещение коридора с уходящей наверх лестницей и покоробившимися ступенями. По обе стороны пустые комнаты с давно снятыми дверьми, от которых остались только заржавевшие петли. Пол со снятым покрытием топорщится каркасом из толстых старых бревен и засыпан толстым слоем пыли и грязи. В общей куче лежали старые окурки, какие-то обрывки и куски упаковок. Видимо, сюда приходило не одно поколение пионеров из лагеря, чтобы спрятаться от строго взгляда вожатых, но сейчас здесь не было никого, ни единого движения, даже ветви за разбитыми окнами не шелестели. Активировав ночной канал голограммного экрана, Эдвард сделал несколько шагов вперед, внимательно прислушиваясь, но не мог уловить ни единого звука кроме тех, что издавал с Юлей собственными шагами и дыханием. Здание в буквальном смысле слова вымерло, но ведь не могло же оказаться ошибкой, что гибрид напутала где-то, указав на неверный объект. Значит, должно быть что-то еще.