Осознание
Шрифт:
И там, на другом берегу, стоят они. Все те, кого он убил и в чьей смерти был виновен. Миллиарды холодных безжизненных глаз, устремленных на него. Они ждут. Ждут с того самого момента, как оказались здесь. И ему нечего им сказать, нечего скрыть, ибо наг, как любая душа, попадающая сюда. Власть, богатство, звания и регалии здесь не имеют никакого значения, лишь то, что несешь в своей душе. А его была чернее этих вод, и не осталось в ней никаких надежд.
Может быть, он стоял на берегу лишь миг, а может, несколько столетий, это уже не имеет значения. Время здесь не
– Я ждал тебя, Эдвард, – сухим голосом приветствовал старик, посмотрев на него пустыми глазницами, – Много душ переправил на другой берег, и, признаю, многие вспоминали тебя… Садись…
– Я умер? – только и поинтересовался он, усаживаясь на свое место.
– Конечно, – кивнул старик, лениво взмахивая веслом, – Иначе тебя бы не было здесь. Эта река не любит незваных гостей.
– Все закончилось… Что ж, я рад, – Эдвард пожал плечами и оглянулся на тот берег к которому приближались, – я видел эти места…
– Я знаю, – равнодушно повторил старик, – Я все знаю о тебе. Как и о каждом, когда-либо живущем во всех мирах. Ты прошел долгий и трудный путь… Жестокий, спорить не буду, и порой ошибочный, но он был твоим с рождения.
– И я его закончил, – Эдвард улыбнулся, – наконец-то…
– Не совсем, – старик покачал головой, – Тебе предстоит еще кое-что сделать.
– Еще? – переспросил он, не поверив словам перевозчика, – У меня больше ничего не осталось, я хочу только забвения. Забыть об этом всем…
– У тебя осталось невыполненной одна клятва, – напомнил старик, и Эдвард заметил, что плывут они уже не к другому берегу, а вдоль него, против течения, – Ты помнишь о ней?
– Я выполнил все… – начал было Эдвард, но потом, сквозь бездну памяти к нему пришло еще одно воспоминание, старое и слабое, но за которое он продолжал цепляться даже в самые темные дни, не дававшее ему сломаться даже в самых тяжелых ситуациях. Та клятва, в реальности которой он сам уже начал сомневаться, но в которую верил до самого последнего момента.
– Он… принадлежит… нам… – леденящий душу могильный зов с того берега добрался и до них, произнесенный тысячами бестелесных глоток, и на том берегу снова появились глаза, но уже злобные, кровавые и черные, жаждущие добраться до Эдварда, но панически боящиеся подойти к воде, – Нам… он был обещан нам…
– Пошли прочь! – прикрикнул на них перевозчик и замахнулся веслом, и демоны моментально исчезли, – Так что, ты помнишь эту клятву?
– Я… я не мог ее выполнить… это было как сон… как безумие… – Эдвард даже схватился за край лодки, чтобы удержаться на месте, – Я не мог ее выполнить… ее не существовало… Как я мог ее выполнить? Как?
– Это не ко мне вопрос, я лишь перевозчик. Это надо там спрашивать, – он показал на тот берег, к которому сейчас пристали. Белоснежно белый, с небольшим ручейком, идущим из горы, откуда река брала
– Мой? – Эдвард удивился, но перевозчик только кивнул безглазой головой.
Здесь берег, казалось, состоял из сплошного света, сотканный из солнечных лучей. Только река, здесь еще чистая и прозрачная, давала возможность хоть как-то ориентироваться в реальности.
– Ты пришел… – из света выступила человеческая фигура, больше всего похожая на контур из того же самого солнечного света, чье лицо не было никакой возможности разглядеть, – Я ждал тебя…
– Ты… – начал было Эдвард, но следующие слова просто застряли в горле, словно их остановила невидимая рука.
– У меня тысячи имен, и ни одно из них не истинно, но ты знаешь меня как Отца, – ответило стоящее перед ним существо.
– Отец… – Эдвард многое успел увидеть в своей жизни, но от этого существа исходила аура такая силы и мощи, перед которой даже сильнейшие из монстров, каких встречал, казались слабыми мотыльками, так что сомневаться в его словах не приходилось, – Я не думал, что увижу когда-нибудь тебя…
Он встал на одно колено и склонил голову, признавая превосходство своего собеседника.
– Встань, есть вещи, которые ты должен услышать, – Отец позволил ему подняться, – Во-первых, почему ты здесь… Я следил за тобой, поскольку выбрал тебя своим посланником в твоем мире, и путь был предопределен еще задолго до твоего появления на свет.
– То есть… – Эдвард снова попытался начать фразу, но снова был прерван.
– Все, через что ты прошел, было предопределено заранее, – закончил сам его фразу Отец утвердительным тоном, – Это не значит, что я вел тебя, для этого у людей есть собственная душа, но ты строго следовал по тому пути, каким должен был пойти.
– Значит…
– Да, смерть твоей возлюбленной должна была произойти, чтобы ты смог идти дальше, – снова закончил за него высший демиург, – И те войны, которые ты начинал, и те, кого ты терял. Все это должно было случиться, чтобы ты в итоге совершил предначертанное.
– Ты превратил меня в монстра, – обвинил его Эдвард, – Я помню, что творил. Ради высшей цели… ради будущего… ради мести… скольких я убил… И все потому, что ты решил за меня?
– Ты должен был совершить то, что совершил, – указал ему демиург, – ты изменил мир и очистил его, теперь все начнется заново. Именно этого я и ждал от тебя.
– Я убил миллиарды…
– Больше. Намного больше, – напомнил ему Отец, – И все же, это было твоим путем, и ты его прошел достойно. Лишь однажды ты был готов сорваться. Ты потерял ту цель, за которой шел. И пришлось тебе снова напомнить… Ты помнишь?
– «Совенок»? – полуспросил-полуответил Эдвард, – Это ты меня туда отправил?
– Да, – согласился демиург, – Ты должен был снова обрести надежду. Вернуть себе душу, которую же сам и уничтожил. Вспомнить еще раз, что значит быть человеком. И выстоять там, где без надежды не смог бы даже просто выжить. Правда, из-за демона пришлось вмешаться еще раз… тот совенок, помнишь? И оружие… но ты все равно справился.