Осознание
Шрифт:
– Ты сам говорил, что нельзя оправдываться, – Алиса снова усмехнулась, – А теперь сам же этим и занимаешься. Тебе не кажется, что здесь кто-то жульничает?
– Ты жульничаешь, – улыбнулся он в ответ, – знаешь же, что с тобой я все равно не буду спорить. Вот и пользуешься этим…
– Ах так? – Алиса сразу насупилась, а потом отскочила в сторону, к ближайшему сугробу, – Тогда получи!
Рефлекс снова сработал даже раньше, чем Эдвард успел понять, что ничего страшного случиться не может. Ловко брошенный Алисой снежок, запущенный ему в лицо, перехватил еще на подлете, тут же отбросив в сторону, как гранату, которая могла взорваться.
– Ну вот… – протянула она, оказавшись в сугробе и прижатая еще сверху своим возлюбленным, – Это ты виноват…
– Неужели? – Эдвард усмехнулся, не торопясь вставать. Лицо Алисы было буквально напротив, всего лишь в паре сантиметров от его лица, и не считал нужным удерживаться. Чуть наклонившись, коснулся губ девушки, и поцелуй затянулся почти на минуту, – Тогда будем считать это за извинение…
– Извинения приняты, – Алиса улыбнулась, – я уже говорила, что ты хорошо целуешься?
– Кажется, да, – только теперь Эдвард поднялся и помог подняться девушке. Отряхнувшись, все-таки поинтересовался, – Так повтори еще раз, куда мы сегодня все-таки идем?
– На каток, – улыбнулась Алиса, – Я там уже сто лет не была, наверное…
– Каток… – протянул Эдвард, словно на вкус пробуя новое слово, – И?
– Там будем кататься на коньках! – девушка ухватила его за руку и потащила вперед, – давай быстрее, а то автобус потом еще дожидаться придется кучу времени.
– Автобус? Такой же, какой в лагере был? – у Эдвард в этот момент как никогда сильно защемило сердце. С того самого момента, как снова оказался с Алисой, не проходило ни дня, чтобы он не вспоминал «Совенок», те хорошие моменты, что у него там были, остальных девушек, по которым даже начинал скучать. Отдельные эпизоды и образы всплывали в его памяти, восстанавливаясь из тех размытых светлых пятен, какие порой приходили в редких беспокойных сновидениях еще в его родном мире.
– Нет, дурачок, тут другие ходят, кстати, вот и наш! – девушка показала на приближающийся по полупустой дороге автобус, похожий на поставленную на четыре колеса белую коробку. На остановке никого не было, да и сам автобус, как оказалось, порадовал их практически пустым салоном.
В вечернее время на городских улицах вообще было мало народа, а куда-то далеко ехать, видимо, вообще ни у кого не было желания. Рассчитавшись с кондуктором, дородного вида женщиной, сели ближе к хвосту автобуса, где Алиса с самым довольным видом улеглась у него на груди.
– Эд, а я ведь тебя так и не поблагодарила толком, – вспомнила девушка, подняв на него свои яркие янтарные глаза. Эдварду нравилось в них смотреть и разглядывать эти задорные огоньки, появившиеся там снова, поскольку сам он очень боялся, что так и не сможет до конца избавить ее от последствий наркотиков и всего произошедшего, пока его не было.
– И за что же? – он поправил ей челку на лбу, свалившуюся на глаза, – Это мне надо у тебя прощения выпрашивать за то… что не мог… раньше вернуться…
– Дурак, – уже привычно надулась девушка, – Знаешь, как меня порой начинает раздражать твое постоянное желание
– Просто мне не на кого вину было перекладывать, – пожал Эдвард плечами, – вот и привык отвечать…
Автобус мерно покачивался на неровном асфальте, пока мимо проносились полутемные вечерние улицы, освещенные только уличными фонарями да яркими неоновыми вывесками. Мимо еще иногда пролетали яркие пятна фар легковых автомобилей, обгонявших автобус или же едущих навстречу. А вот людей на улицах оставалось все так же мало, да и то по большей части закутанные с ног до головы в теплую одежду, торопливо шагая по своими делам. Алиса, совершенно нагло разворошив ему пальто и устроившись в его же шарфе, прикрыла глаза и не обращала на это внимание, в отличие от Эдварда, только еще привыкающего к этой новой, необычной и местами даже примитивной для него жизни. Кто-то заходил в салон, кто-то выходил через пару остановок, но ни один из пассажиров не казался настолько важным, чтобы сосредотачивать на нем внимание.
– Наша остановка, – наконец, заявила девушка, поднимаясь со своего места, когда остановились напротив очередного жестяного навеса с давно отключенной надписью «Стадион», прежде подсвечиваемой лампами, но ныне лишь засыпанной снегом, – Эд опять ты тормозишь, автобус вечно ждать не будет…
К этому тоже стоило привыкать. В его родном мире Эдварда ждали все, и любой транспорт, которым только не пользовался, подчинялся именно его нуждам, подъезжая и отъезжая только тогда, когда так ему нужно было, а здесь же приходилось помнить об этом сбивчивом и часто не выполняемом расписании движения и номерам различных маршрутов.
Сам стадион Эдварда не впечатлил, открытая бетонная коробка с местами для зрителей, напоминавшая бойцовскую арену малых размеров, только поле в центре сейчас было залито льдом. Коньки можно было арендовать здесь же, в технических помещениях, после чего, даже не переодеваясь, можно было выкатываться на лед. Теперь он окончательно убедился, что к коням эти приспособления никакого отношения не имеют, всего лишь хорошо заточенные лезвия на специальной обуви.
– Хоккейные, – недовольно пробурчала Алиса, затягивая шнуровку, – Вечно у них нормальных нет… А эти слишком тяжелые… – бросив на девушку взгляд, Эдвард действительно отметил, что на ней эти коньки выглядят так, словно сунула ноги в сапоги от боевой брони.
– Может, спросить другие? – поинтересовался сам, заканчивая со шнурками на своей паре, но Алиса только отрицательно покачала головой.
– Не надо, пошли лучше на лед, – улыбнувшись, хитро на него посмотрела, – Ты ведь, получается, первый раз на коньки встаешь? Будет весело!
– Вот в этом я уверен, – согласно кивнул Эдвард, поднимаясь и проверяя, как себя чувствует на этих столь необычных приспособлениях. Как оказалось, главным здесь было удерживать равновесие, но в его случае подобное не было никакой проблемой, пошли потихоньку.
Какое удовольствие можно было получить, катаясь по замороженной воде на двух лезвиях, приделанных к обуви? Для Эдварда все происходящее выглядело, по меньшей мере, глупо, но искренняя улыбка Алисы и ее желание были лучшей причиной для того, чтобы не спорить. Выкатившись на лед, она поманила его рукой, и сама тут же заскользила к противоположному краю, так что ему все-таки пришлось выбираться на поле, стараясь не столкнуться с другими катающимися, рассекавшими здесь как поодиночке, так и целыми компаниями.