Осознание
Шрифт:
– Уху! – повторила пташка, отойдя чуть в сторону по ветке, словно прочитав мысли Эдварда, но слишком любопытная, чтобы сразу его покинуть. Чего же тебе надо, животное? В родном мире Эдварда дикие твари либо атаковали, либо убегали при виде человека, по своей природе являясь жестокими хищниками, у которых на роду написано убивать не только по необходимости, но и из-за удовольствия, здесь же экосистема гораздо мягче и столь жесткой конкуренции просто не существует. Тогда же в чем причина столь назойливого внимания?
– Хочешь со мной посидеть? Ну сиди… – Эдвард пожал плечами, время от времени бросая взгляды на остановку, где должен появиться автобус, – Только тише, иначе нас заметят, – он даже приложил палец к губам, не сдерживая улыбки от мысли о том, что разговаривает с какой-то пушистой птахой. Та
Автобус приехал. То есть, он не появился из ниоткуда и не свалился с неба, а показался на дороге, выползая из утренней дымки, все еще освещая себе дорогу двумя фарами, сообщая о своем приближении довольно заметным звуком работающего двигателя. Тут же забыв о пташке, которая убедившись, что на сегодня ее лимит внимания исчерпан, взмахнула крыльями и удалилась в сторону леса, Эдвард сел получше и следил за автобусом, подъехавшим к остановке и с тихим шуршанием шин остановившись практически перед самым столбом со знаком «четыреста десять», открыв двери. Оттуда, о чем-то переговариваясь и обсуждая какие-то свои насущные проблемы, вышло около двух десятков человек, может быть, даже немного больше, с сумками и пакетами. Некоторых из них он даже узнал, повара из столовой, все такие же толстые и добродушные, о чем-то споривших друг с другом. Наверное, о том, каким сегодня образом стоит изнасиловать пищеварительную систему пионеров, здесь у них такое должно быть что-то вроде вида спорта, в котором каждый старался достигнуть успеха. Кроме пекаря, если такой тут имеется, к нему у Эдварда не было никаких претензий.
Последним из автобуса вышел водитель, здоровый плечистый мужик с заметной щетиной, что-то насвистывавший и крутивший на руке связку с ключами. Обойдя автобус и убедившись, что все двери закрыты, зачем-то постучав по колесу, он тоже прошел через ворота, присоединившись к остальной компании работников «Совенка», спешащих на очередную смену. Получается, автобус он оставлял здесь каждый раз, когда приезжал?
Дождавшись, пока работники пройдут мимо и разойдутся по своим направлениям, в основном в сторону администрации и столовой, Эдвард, недолго думая, спрыгнул с ветки, приземлившись снаружи лагеря на мягкую траву и недовольно зашипев, когда ремешки босоножек впились в ступни при ударе о землю. Усиленные титанитом кости и наращенная мышечная ткань без особых проблем могли выдержать падение и с куда большей высоты, но вот обувь только была не самая подходящая. Еще раз ругнувшись, Эдвард направился к автобусу, решив его снова осмотреть со всех сторон. Это был все тот же старый колесный транспорт с большими пассажирскими окнами и лобовым стеклом водителя, почти сразу переходившим в радиаторную решетку двигателя, до сих пор источавшую волны жара от разогретых деталей. Примитивная схема, ничего не скажешь, для стандартного теплового преобразователя такого количества жара хватило бы, чтобы заставить двигаться бронемашину средних размеров, никак не меньше. Главное же, конечно, что этот автобус был тем же самым, в котором он сам пришел в себя, опознал его даже не столько из-за номера, но из-за мелких деталей вроде пятен ржавчины в нижней части корпуса и отдельных царапин, какие запомнил еще в первый день в деталях, раздумывая, как эта груда железа могла перенести его в такое место. Его привезли… только где подобрали? Или же он материализовался в этом автобусе уже после того, как все здесь вышли? Вряд ли бы все прошло так спокойно, окажись он прямо в толпе служащих, ехавших на работу. Только в тот раз водитель оставил двери открытыми, значил, видел Эдварда в салоне, еще спящего и решил не будить, уверенный, что пионер сам сможет выйти и не будет в автобусе ничего откручивать или отвинчивать… Демон их разбери! Слишком много теорий без толковых ответов! Эдвард с силой пнул машину по резиновой покрышке, забыв о том, какая ненадежная обувь у него на ногах, и тут же запрыгал по траве, стараясь не опираться на загудевшую от боли ступню, чуть не переломав пальцы ног. Конечно, там должно быть
Одновременно и довольный, и разочарованный, Эдвард вернулся в лагерь, отказавшись от идеи попытаться взломать автобус и на нем уехать отсюда, «Совенок» был центром всего происходящего, покидать его, по меньшей мере, глупо. Размышляя об этом, он, уже выходя к площади, заметил девичью фигурку в черном спортивном костюме, быстро к нему приближавшуюся.
– С добрым утром! – Славя притормозила рядом с ним, почти что ровно дыша, отбрасывая назад явно мешавшиеся при беге косы, – Опять рано встаешь?
– И тебе доброго начала дня, дочь северных ветров! – ответил Эдвард, сразу улыбнувшись при виде этой девушки. Вокруг нее словно аура какая-то создавалась, отгонявшая плохие мысли и тяжелое настроение. Одно только ее появление заставляло забывать обо всех текущих мыслях, какими бы плохими или важными они не были, в этот момент казались просто лишними и ненужными, а ее позитивный настрой словно передавался и ее собеседнику, делая мир чуточку лучше в его глазах. От эпитета, которым Эдвард ее наградил, Славя рассмеялась.
– Ты как всегда, за словом в карман не лезешь, – Славя снова потянулась к своей косе, начав перебирать волосы, словно пытаясь расплести их, – Эдвард, а что ты сегодня делать собрался?
– По мере возможности спасаться бегством от вожатой, чтобы не получить новых чрезвычайно важных указаний, – он развел руками, больше шутя, чем говоря серьезно, но, как говориться, в каждой шутке только доля шутки, лишний раз пересекаться с Ольгой Дмитриевной ему не хотелось ни сегодня, ни в какой-либо из последующих дней, иначе точно найдет ему какое-нибудь задание, чтобы убить все свободное время, – Остальное же пока оставляю на удачу, особенных планов никаких…
– Тогда давай на пляж сегодня сходим? – Славяна даже покраснела, напоминая о своем обещании, данном еще в первый день, но ситуация сложилась так, что как-то и не было времени уделить этой милой девушке достаточно внимания, – Помнишь, я же обещала, а ты, наверное, так и не ходил туда… я тебя там не видела ни разу…
– Один раз заглянул вечером, – честно признался Эдвард, – Только и не надейся, что откажусь от твоего предложения. Только если ты пообещаешь не сдавать меня Ольге Дмитриевне за отдых на песке вместо того, чтобы становиться настоящим пионером.
– Конечно, – девушка рассмеялась, – Я даже скажу, что ты мне с малышами помогал, если спрашивать будет. На завтраке увидимся! – она, счастливая, помахала ему рукой и побежала дальше, размахивая своими длинными косами как вымпелами воздушной кавалерии. Эдвард, получивший заряд позитивного настроя, тоже с легкой душой пошел в сторону умывальников, решив, что немного ополоснуться ему не помешает, тем более, пока там еще никого нет и можно спокойно поплескаться.
Славяна, наверное, была одной из первых, кто начинал новый день в «Совенке», а за ней уже постепенно приходят в себя после тихой ночи и остальные пионеры, выбираясь из своих домиков и не самыми довольными лицами приветствуя утреннее солнце. Эдвард, раздевшись по пояс, все еще обливался ледяной водой, затянув процедуру просто потому, что ему нравилось это сводящее кожу ощущение, пробиравшее до самых костей и позволявшее прочувствовать все свое тело до последней клетки, когда к умывальникам начали подходить и другие пионеры, пока еще поодиночке или парами, на ходу зевая, пошатываясь или же вовсе с трудом удерживая глаза открытыми.
– Утро доброе, – кивал в ответ на приветствия других пионеров, чаще всего незнакомых, о которых не знал ни имени, ни фамилии, но так же вежливо желавших ему доброго начала дня. Не желая снова оказаться потерявшимся в целой толпе народа в одинаковой бело-синей форме, набросил на еще мокрый торс рубашку и поспешил вернуться на площадь, где должна быть очередная зарядка. Там уже торчал физрук, о чем-то разговаривавший с Ольгой Дмитриевной, державшей в руках какую-то папку. При виде Эдварда только кивнул головой, старательно игнорируя его присутствие, может быть, боялся еще раз быть побитым, в этот раз уже на глазах у всех пионеров. Хотя сам Эдвард не видел еще одной причины с ним драться, во всяком случае, пока не начнет снова к нему придираться с дополнительными занятиями.