Осознанный аутизм, или Мне не хватает свободы
Шрифт:
Отсутствие неожиданностей и работа в «безопасном» режиме хороши для консервации аутизма у ребенка, для закрепления аутичных черт.
Как можно больше неожиданностей! Они позволяют ребенку быть постоянно включенным, а это именно то, что ему необходимо для развития, так как вынуждает его быть на страже своей «безопасности». Со временем постоянное присутствие неожиданностей станет не так актуально для него, но к этому моменту он и удерживать себя включенным вовне сможет намного дольше, тогда можно будет играть на чем-то другом.
В противоаутичной терапии неожиданности и «неустойчивость» необходимы. Другое дело, что сопровождающий ребенка человек должен уметь грамотно реагировать
В работе с более «тяжелыми» детьми основная нагрузка в развитии включенности падает на тело. Это включение ребенка во внешнюю реальность на телесном уровне. В работе с более легкими детьми, помимо тела, можно использовать также речь и игру. Иногда необходимо включение сразу на нескольких уровнях. Например, ребенок может не услышать громкий звук, но услышит его, если специально зафиксировать внимание на нем. Важно фиксировать и фокусировать ребенка на всем, что только может прийти в голову.
Состояние выключенности из окружающей действительности сродни состоянию зависимости. Только алкоголику или наркоману для этого нужно что-то химическое, а аутисту — нет.
Важность и излишняя важность — это разные понятия.
Когда придается излишняя важность какому-то событию, состоянию, действию, словам, очень легко допустить ошибку из-за перенапряжения. А потом самому же больше всех мучиться от этого.
Как только что-то приобретает окраску излишнего, необходимо сразу же снижать обороты, чтобы не врезаться и не покалечиться психологически.
Снижая субъективную важность процесса, мы автоматически снижаем и тревогу, и напряжение.
Реабилитация аутичного ребенка, как и управление автомобилем, первое время требует очень высокой концентрации и вдумчивости. Реабилитация — это грамотное управление. Можно представить себе, что ребенок — это автомобиль, а мы водители. Или ребенок — ученик, а мы в роли инструктора, или ребенок — пассажир, а мы водители.
Состояние аутичного ребенка чем-то напоминает состояние, когда заложены уши и нос, и для того, чтобы услышать, увидеть, почувствовать, надо усилить раздражитель. Но у аутиста это не тотально, а избирательно, так как проблема не органическая, а психологическая. И в зависимости от настроения-состояния он может быть включен или выключен в большей или меньшей степени. Степень отрешенности может быть разной, иногда ближе к поверхности, иногда дальше от нее.
Когда я простужена, у меня закладывает уши… Очень, скажу я, это непросто, каждый раз такая дезориентация, я перестаю соображать совершенно, тяжело концентрировать внимание, видеть, слышать, сужено пространство, половина информации остается незамеченной, половина с трудом проходит… А если представить, что аутичный ребенок в таком состоянии практически всегда за редким исключением?
По большому счету, мало кто готов действительно что-то делать, кардинально менять, впрягаться в изменения. Именно в изменения, а не в развитие и в поддержание. Чтобы изменилось, чтобы кто-то сделал, чтобы ребенок вылечился, — да, хотят, искренне хотят практически все. Но прикладывать к этому усилия, в частности эмоциональные усилия, к которым не готовы и в которые не верят, берется меньшинство. Полностью изменить свою жизнь готовы единицы.
Потому что это сложно, страшно, непонятно и неизвестно. И потому что не хочется брать ответственность на себя.
Большинство семей выбирает путь обучения и развития, а не путь изменений и личностного роста как для себя, так и для ребенка, потому что этот путь понятный. Большинство детей и родителей действительно загружены занятиями, постоянно перемещаясь с одного конца города на другой, и действительно устают от этого. Они не сидят сложа руки, ожидая у моря погоды, а максимально насыщают разнообразными занятиями-кружками ребенка. Также верно, что при этом они создают все условия для комфортного существования ребенка-аутиста и абсолютно искренни в этом.
Но меньшинство готово менять и меняться изнутри, оживить ребенка, вывернув себя и его наизнанку, потому что меньшинство верит в то, что это возможно, что это нужно, что это может помочь.
Большинство готово к внешним изменениям, к обучению поверх аутизма, к изменениям поверх аутизма, но не к изменениям вообще, не к внутренним, намного более непонятным и травматичным. Большинство готово научиться и научить ребенка уметь, но меньшинство готово научиться и научить ребенка быть.
16.07.2008
Вот. На этом я, пожалуй, закончу добавлять. И начну расширять и пояснять. Потому что писать так можно до бесконечности, похоже…
Теперь можно глубоко вздохнуть, расслабиться, выключить голову и на время забыть все то, что вы только что прочитали.
P. S. Это была первая попытка закончить вести записи, которая с треском провалилась. Тем не менее я ее выделила в отдельную часть, как в дальнейшем поступила и со следующими своими неудачными попытками.
Окончательно же закончила я вести эти записи не тогда, когда решала, что все — хватит, а тогда, когда мне уже и в самом деле хватило. Когда у меня уже не было желания записывать приходящие в голову мысли. Когда этих мыслей, постоянно вертящихся в голове, стало намного меньше, когда они перестали меня цеплять и когда я перестала их удерживать в голове, как делала это раньше, и, вероятно, когда я высказалась в достаточной мере.
Перестала записывать тогда, когда освободила голову.
Часть вторая, которая появилась из-за неудачной попытки закончить часть первую