Осознанный аутизм, или Мне не хватает свободы
Шрифт:
Но он этого не понимает до конца и продолжает. Если игнорировать эти удары, то он усилит их частоту и будет приставать до тех пор, пока не получит хоть какой-то реакции.
Бить для него — самый простой способ привлечения внимания, с одной стороны, и практически сиюминутная возможность получить какие-то ощущения в ответ — с другой. Поэтому, говоря ему: «Ты что?! Прекрати сейчас же!» и пр., — мы транслируем буквально следующее: «Ты что?! Прекрати сейчас же, не надо общаться, не надо проявлять инициативу! Не надо привлекать к себе внимание! Это очень плохо! Лучше
В действительности же наиболее адекватной реакцией в таком случае является перенаправление его инициативы и активности в конструктивное русло. Можно начать играть в догонялки, в мяч. Можно покачать за руки и за ноги, растянуть его в разные стороны, подраться подушками и поиграть в другие активные игры, дающие ему возможность общаться, а также ощущать себя и других на телесном уровне.
15.08.2008
На усвоение каждого из этапов развития аутичному ребенку требуется больше времени. На прохождение одного из них могут уходить годы, особенно если ребенок проходит их самостоятельно, без помощи и поддержки окружающих, в первую очередь семьи.
Когда прохождение какого-либо этапа не соответствует возрасту, он протекает намного тяжелее и для ребенка, и для окружающих. Внешне ребенок выглядит большим, а потому окружающим заметно несоответствие возраста и поведения, что кажется большинству странным и неадекватным, хоть и не является таковым. Просто «ребенок» именно сейчас дорос до перехода на следующий уровень. Чем дольше тянется каждый из этапов, тем тяжелее ребенку и семье пройти его до конца и перейти к следующему.
— Будешь пугать… — аутично, ни к кому не обращаясь, затягивает Рома, периодически заводя глаза в угол и вытягивая перед ними пальцы.
— Кого? — спрашиваю я.
— Не будешь!
— Рома, кого пугать будешь?
— Не хочешь!
— Хочешь, — настаиваю я на своем вопросе, — кого пугать?
— Не знаешь, не говори! — уже начинает заводиться он.
— Говори-говори. Рома, кого пугать будешь?
— Не скажешь…
— Да скажи уж… кого пугать-то будешь?
— Не смог ответить, — пытается Рома любыми способами уйти от необходимости отвечать.
Через пять минут уговоров…
— Игоря! — И видно, что придумал он этот ответ только что. Но ведь придумал же! А это самое главное.
— Молодец, Рома! Хорошо ответил!
Если вот так вот вклиниваться в эхолалии постоянно, оживлять их и превращать в диалог, не давая повиснуть в пустоте, то и ребенку, и его собеседнику станет намного проще поддерживать диалог. Кроме того, если делать это регулярно, то у ребенка исчезнет необходимость в эхолалиях, потому как он уже будет уверенно владеть другими, более конструктивными способами взаимодействия, в которых он и сам заинтересован.
18.08.2008
— Но ему же комфортно в этом состоянии, в этом-то и вся проблема, — всплыла у меня фраза из разговора с одним психологом, не занимающимся проблемой аутизма
— Ребенку в этом состоянии некомфортно, вопреки расхожему мнению. То есть комфортно, но ровно в той степени, в какой комфортно человеку с вывихом руки, например. Человеку, у которого нет возможности этот вывих вправить, и он нашел удобное положение, в котором минимально чувствуется боль, и всячески оберегает руку. Но я более чем уверена, что со вправленным вывихом ему бы жилось куда веселее. Задача специалистов и родителей — стать «психотравматологами» для ребенка.
Эффект снежного кома может быть как в негативном, так и в позитивном.
Так, например, наша тревожность, наложенная на тревожность ребенка, усиливается его тревожностью, и тем самым дальше усиливает тревожность ребенка и далее, доходя до абсурда, — это негативный вариант.
Позитивный — мы начинаем заниматься собой и ребенком. Сначала со скрипом, но продолжаем, несмотря ни на что. Чем дольше заниматься, тем проще получать результат и тем легче находиться в процессе его получения. Тем меньше усилий надо прикладывать для этого обеим сторонам. И в дальнейшем эти результаты, возможность такого процесса отразится и на многом другом в развитии ребенка.
22.08.2008
Часто наблюдаю у родителей аутичных детей «дистанционное» общение с ребенком. Приведу самый яркий пример.
На первичный прием пришла мама со своей четырехлетней дочкой, у которой на фоне достаточно тяжелого органического заболевания проявляются и аутичные черты. Девочка очень сложная, говорящая одно-два слова, не играющая, без самообслуживания и т. д. На каком-то этапе нашей беседы мама говорит:
— Я вот придумала свою методику в общении с Маришкой. Хотите, я вам покажу?
— Давайте, — говорю я.
Она отходит от Марины, которая в это время, полностью погруженная в себя, манипулирует погремушками, на другой конец зала, берет в руку колокольчик и начинает громко-громко кричать:
— Маринка! Маринка! — в то же время хлопает в ладоши и всячески привлекает внимание Марины, которая сидит, помимо всего прочего, к ней спиной. — Маринка! — не останавливается мама.
И на каком-то этапе она, Маринка, даже повела ухом в сторону ее голоса.
— Вот, — говорит довольная и запыхавшаяся мама, возвращаясь к нам, — видите, она в последнее время стала обращать на меня внимание, самую капельку. Как вы считаете, это хороший метод? — спрашивает она у меня.
Первый же вопрос, который у меня возник:
— А вы пробовали делать то же самое, но рядом с ней?
— Нет, а вы думаете, так лучше?
— Ну вот, смотрите, — говорю я и сажусь на пол напротив Маришки, — вот так, когда она вас видит, когда она вас чувствует, ей же будет намного проще и интереснее. Вы будете ей заметны.
Я беру Маришку за обе ручки и начинаю быстро-быстро, ритмично трясти их, то опуская вниз, то поднимая наверх, массируя и вытягивая каждый пальчик. Марина тут же среагировала, посмотрела на меня и заулыбалась.