Останкино 2067
Шрифт:
– Тебя встретят в аэропорту, – не оборачиваясь, глухо произнес шеф. – Точнее, проводят. Сдашь в багаж, но обратно с острова не вези, опасно. Абонируй ячейку в тамошнем банке и сдай на хранение. Потом скажешь мне код, заберем без тебя. И это… Януш, сообщи мне сразу, если… если что.
Спустя семь минут объявилась Ксана и стала единственным светлым пятном за сегодняшний день. Скороговоркой сообщила, что у нее полный о'кей, и что непременно будет хорошей девочкой, и непременно посетит Алтай, но не сегодня. А сегодня у нее ужас какие важные дела, но если захочет, то может приехать и в два часа ночи… Ага, раз я куда-то улетаю,
Я был счастлив ее слышать.
Спустя еще пять минут оказалось, что я Ксану немножко обманул, но, поскольку провожать меня она не собиралась, это роли не сыграло. Просто мне позвонил очень приятный мужской голос, я бы сказал – бархатный. Незнакомец не пожелал показаться в скрине, не пожелал назваться. Он подтвердил, что передаст мне посылку в аэропорту и сам меня найдет. Затем поинтересовался относительно билетов и спросил, кому из знакомых известно, какими рейсами я лечу. В результате выяснилось, что незнакомец уже забронировал билеты на мое имя у «Люфтганзы», и не через Франкфурт, а через Вену, и вылетать мне, в результате, на час раньше.
Я открыл рот для возражений, но бархатный голос пояснил, что все расходы уже оплачены и мои прежние билеты сдавать обратно ни в коем случае не следует.
Уже на борту лайнера догнал сигнал личного вызова.
– Полонский, куда это тебя несет? – Клементина катает сигарку из одного угла рта в другой. – Только не объясняй мне, что внезапно решил взять отпуск.
– Я вернусь к твоей повестке, Клео. Лечу навестить одного приятеля.
Несколько секунд она разглядывает меня, как разглядывала бы таракана, выбравшегося из ее тарелки с супом.
– Полонский, зачем ее убили? Эту Марину, которая Линда, или как там правильно? Если ты что-то знаешь, скажи мне сейчас. Неужели только для того, чтобы насолить тебе?
– А разве версия с убийством подтверждается? – Я затаил дыхание.
– В том-то и дело, что нет. Девушка заявилась в квартиру одна. Сама пришла в чужой дом, закрылась в кладовке, выспалась, затем спокойно зарезалась. У нее универсальные принты, Януш.
– Что-о?!
– То, что слышишь. Синий флажок и универсальные принты категории «Д». Все жилые объекты частной и муниципальной собственности. Все общественные заведения и транспорт.
– Обалдеть, – сказать мне больше нечего, я даже забыл про сок, который держу в руке. – Но эту категорию, насколько мне известно…
– Все верно, – угрюмо кивает госпожа подполковник. – Федералы присваивают «Д» на непродолжительное время своим оперативным агентам, и только тем, кто занят в наружке. Девица открыла все двери своим принтом, и никто из этих толстозадых придурков не пошевелился; так и продолжали дрочить перед своими пультами. Но я хочу сказать другое – мы прочитали записи всех камер и нашли момент, когда девушка вошла в подъезд. Она действовала как настоящий профессионал, Януш. Уж поверь мне, парни смотрели, а они свое дело знают. Никакая актрисочка
– Не стоит, верю… – Я следил, как уплывают вниз огоньки посадочной полосы.
– Веришь? А я вот не верю, что профессионал наружки, синий флажок и обладатель универсального принта вдруг исполосовал себя бритвой.
– Она перформер. То есть внутри сценария она – совсем другой человек. Личность полностью задавлена.
– Кто ее мог заставить, Полонский? Это возможно, я имею в виду – в рамках вашего гнусного перфоменса – так искалечить человека? Пока я спрашиваю тебя, но могу ведь направить запрос прокурору.
– Я надеюсь, что привезу ответ, Клео. Я очень надеюсь. Пожелай мне, чтобы было не поздно.
24. Счастливый человек
– Не беспокойтесь, наша беседа не записывается.
– Да мне наплевать… Чем вы можете повредить моей репутации?
– Пожалуй, ничем, о вас наслышана вся страна.
– Вот видите. – Мужчина в шезлонге с хрустом потянулся. – Я – счастливый человек.
Его лицо закрывает сомбреро, по загорелой волосатой груди порхают клыкастые махаоны. Верхняя часть его туловища раскрашена, как шахматное поле, а ноги, напротив, загорели в полоску. Хотя, скорее всего, хозяин бунгало не загорает вовсе, а пользуется кремами и «мейкапом». Его лицо действительно известно половине молодежи страны, той половине, что сходит с ума от медиативного рока.
– Мне наплевать на репутацию, но кое-что следовало бы уладить. Оба мои адвоката погреются тут с нами, вы не против?
Легкий кивок в сторону колышущихся простыней скринов. Оттуда казенно улыбаются двое в черном, застегнутые на все пуговицы. Последний писк моды для публичных людей, называется «мой адвокат всегда со мной». Не слишком дорого и очень эффективно, особенно во время публичных выступлений, когда одно слово может стоить скандала.
– Я не против адвокатов, но характер беседы настолько конфиденциальный …
– Зато я раздену вас до нитки, если хоть одно мое слово подвергнется цитированию без письменного разрешения.
Янушу так и не удается определить, прослушивает ли кто-нибудь беседу. Скорее всего, его визави блефует. Гирин клятвенно обещал, что убедит рок-кумира не записывать встречу.
– Договорились. Петр… Я могу называть вас так?
Примирительный жест двумя пальцами в ответ. Ни «да», ни «нет».
Тропическое солнце прижигает дознавателю спину. Он примчался сюда прямо с рейса и теперь с тревогой ощущал, как даже в толстых ботинках начинают плавиться ступни.
– Почему вы купили у нас «Нугу»? Это первое ваше приобретение в области персональных шоу?
– Первое, но мне в кайф.
– Могу я спросить, почему вы не приобрели «Лукум» или другую вариацию «Щербета»?
– Потому что мне в кайф.
– Ясно.
Дознаватель отирает пот со лба. Чемоданчик с собранным и готовым к использованию скраббером ждет возле ног. Половину дороги Януш штудировал инструкцию, которую как будто нарочно написали с издевкой. Добрая половина терминов предназначалась только для спецов разведки, а обещанных практических рекомендаций не было вовсе. Человек «со стороны» вообще не понял бы, с чем столкнулся.