Останови часы в одиннадцать
Шрифт:
— Речь идет о тех, кто берет, — пробовал он объяснить свою мысль, чтобы не показаться смешным. — Угрызения совести, мораль- все это смешно. Как изгнание из рая.
— Я никогда в нем не была, — ответила она язвительно. — В лагере вы тоже были таким чистым?
Хенрик молчал.
— Мы уже не в лагере, — сказал он наконец.
— Послушайте, вы дьявольски умны, но штаны, чтобы закрыть свои ягодицы, вы все же ищете.
Хенрик покрылся испариной. Потрогал рукой брюки, нет, не порваны, бабский злой язык.
— Конечно,
— Почему же для меня такое исключение?
— Я чувствую, что в этом нет ничего плохого.
— Ага, значит, вы просто эстет?
— Может быть.
Хенрик обвел глазами комнату.
— Я не вижу здесь штанов для себя, — сказал он. — Штайнхаген был небольшого роста.
Анна согласилась, что надо пойти искать в другом месте. Взяла из шкафа халат и несколько мохнатых полотенец и завернула в свою полосатую куртку. В дверях она вдруг передала сверток Хенрику:
— Подержите, пожалуйста.
— Что это такое?
— Туфли. Кажется, мой размер.
5
Внизу, возле лестницы, лежал человек. Анна вскрикнула. Человек шевелился и стонал.
— Подождите здесь, — сказал Хенрик, достал пистолет и начал спускаться.
— Он может выстрелить! — испуганно сказала Анна.
— Тише, — шепнул Хенрик. Женщина замолчала.
Хенрик наклонился над распростертым телом. Лица не было видно, в полумраке поблескивала клинообразная лысина. Худой и длинноногий. «Еще один верзила. Смешно, что я вынимал пистолет». Хенрик положил пистолет в карман.
— Он ранен? — спросила Анна.
— Сейчас погляжу.
Хенрик наклонился и перевернул человека навзничь, увидел продолговатое старое лицо. «Ему, наверно, лет шестьдесят с небольшим, эта твердая белая щетина, этот хрящеватый нос, морщины и борозды вокруг тонкогубого рта».
— Жив, — сказал Хенрик.
Послышались легкие, осторожные шаги Анны, потом удивленный голос:
— Посмотрите, в смокинге.
Действительно, на старике был смокинг, рубашка с накрахмаленной манишкой, хотя и очень грязной, бабочка и дорогие запонки.
— У него вид манекена с витрины, — сказала Анна. — Ну что, ранен?
— Следа крови не видно. Наверно, упал с лестницы, ударился головой.
— Может, его сбросили? — спросила она, беспокойно оглядываясь по сторонам. Лестница была мрачная, дверь в квартиру Штайнхагенов слегка пошатывалась. — Может, там кто-нибудь есть? Достаньте пистолет.
Хенрик наклонился над стариком. Из тонкогубого рта вырвался хрип и пахнуло кислятиной. Хенрик отпрянул.
— Агония? — спросила женщина.
— Он в дым пьян. Надо подождать, пока проспится. А сейчас можно обыскать.
Хенрик оттащил старика к стене и снял с него смокинг.
— Не хотите примерить его смокинг? — спросила Анна, когда Хенрик стал одевать старика. — Вам неинтересно, как вы в нем выглядите?
— Этот немец нам пригодится.
— Когда мы сюда пришли, его здесь не было, — вспомнила Анна.
— Может быть, он пил где-нибудь поблизости. Услышал наши голоса и решил посмотреть, что происходит.
— И слетел с лестницы, — закончила она.
— У него такой вид, будто он возвращался с бала.
— Вы думаете, их больше? — с беспокойством спросила она.
— Не знаю. Шаффер нам все расскажет.
Хенрик прошел прихожую и толкнул дверь, выходящую во двор.
— Куда вы? — крикнула Анна.
— Присмотрите за ним. Там где-то должна быть тележка.
— Как вы догадались? — спросила она, когда он вернулся с тележкой.
— Опыт. Поляки все носят на себе. Немцы давно уже такой глупости не делают. Вы можете прочитать в «Пане Тадеуше», что происходило после битвы под Йеной и какую роль в эвакуации сыграли вагены. Я должен был стать учителем польского языка. Вот видите, знания, полученные из книг, тоже иногда могут пригодиться. Нужно согнуть ему ноги в коленях.
— Что вы хотите с ним сделать?
— Отвезти в «Тиволи».
Уложить пьяного на тележку было делом нелегким.
— Шаффер, — говорил Хенрик, — не сопротивляйся, будь человеком.
Парикмахер захрапел.
— Так, так, Шаффер, спрячь педали. Уфф, — с облегчением вздохнул Хенрик, наконец уложив немца. — Можно везти. — Вдруг его обдала горячая волна. Он отвернулся и сделал вид, что рассматривает трещины на стене.
— Что вы там ищете? — спросила Анна.
— Счета за свет.
— Я знаю что. Хенрик толкнул тележку.
— Подержите дверь, — приказал он. «Догадливая! Интересно, у нее тоже кровь ударила в голову, она тоже увидела трупы?»- У вас бывают обмороки? — спросил он.
— Никогда.
— У меня тоже.
— Нас этим не проймешь, — сказала она.
— Да, мы из обожженной глины. — Он выкатил тележку на улицу. Перед домом росли липы, и можно было вздохнуть полной грудью, — Я чувствую, что нарублю сегодня дров, — сказал Хенрик.
— Смулка хочет бить окна, — сказала она. Хенрик улыбнулся. Они тянули тележку вдвоем, — Шаффер не очень тяжелый, — сказал Хенрик. — Наверное, голодал. Ты голодал, Шаффер?