Остановись, мгновенье, ты ужасно
Шрифт:
На этот раз Грек не смог спокойно усидеть на диване, заерзал, скомкав своей задницей покрывало.
– И вы об этом никому не сказали? – спросил он, возмущенный ее молчанием. Оно казалось Греку ничем иным, как предательством.
– А меня кто спрашивал? – с обидой ответила женщина. – Мне выдали на руки вот эту бумажку, – она чуть привстала, отчего полы халата разошлись, и Грек увидел ее узенькие ажурные в кружевах трусики. – Вот. Это заключение о смерти мужа. И все. – В сердцах супруга капитана Чикина бросила лист, но он упал не
У Грека больше не нашлось слов для обвинения. И воспользовавшись тем, что усатый капитан заткнулся, Федор Туманов спросил:
– Скажите, кроме Пшеянца вы никого из тех людей не знаете по именам, фамилиям? И если можно, то, пожалуйста, приметы и как можно поточнее.
Женщина призадумалась, но не надолго.
– Того, который снимал секс на камеру, Пшеянц называл Рустамом, – вспомнила она.
Федор записал его имя, а заодно и приметы, а Грек, вздохнув, сказал:
– Если бы на всю Москву этот Рустам оказался в единичном экземпляре. А то их вон сколько. Куда не плюнь, в Рустама попадешь.
Федор Туманов был настроен более оптимистично.
– Ничего. Зато теперь у нас есть приметы.
Грек на это усмехнулся.
– Ага. Бороды, усы и горбатые носы. Тоже мне приметы.
Федор не понял, с каким смыслом это все было сказано Греком, и тут же обратился за разъяснениями, спросив:
– Ты это к чему, Сан Саныч?
– А к тому, – с неохотой ответил капитан. – Езжай на Курский вокзал. Как поезд придет, знаешь, сколько там таких гавриков отыщешь, по этим приметам.
– Погоди, – остановил Федор разговорившегося Грека. – У тебя есть что-то получше? Может, ты хочешь предложить что-то более существенное? Тогда, давай, я с удовольствием выслушаю тебя.
Получше и тем более существенного у Грека ничего не было, в чем он тут же и признался майору.
– Тогда нам ничего другого не остается, как искать человека с именем Рустам, – сказал Федор, желая поскорее прекратить дискуссию.
– Пожалуй, ты прав, майор, – согласился Грек, уныло топая за Тумановым по лестнице вниз.
Глава 9
Третий день подряд Греку вместе с Ваняшиным приходилось вести наружное наблюдение за вдовой капитана Чикина. Утром кто-то из них обязательно провожал несчастную вдову от дома до поликлиники. Вечером все повторялось, только уже в обратном направлении.
Идея, установить за Аллой Чикиной наблюдение, принадлежала Федору Туманову, и очень не нравилась Греку. Сидя в белой «девятке» Лехи Ваняшина, Грек едва ли не брызгал слюной.
– Мы с тобой, Леша, как проклятые…
Заметив на себе удивленный взгляд лейтенанта Ваняшина, Грек и вовсе разошелся от такого непонимания:
– Вот скажи, где сейчас наш майор?
Ваняшин промолчал. Лично его мало беспокоило, где сейчас Федор Туманов. Зато Грек считал, что его капитанское самолюбие ущемлено.
– А, а, – протянул он. – Мы тут с тобой. Осуществляем
Ваняшин улыбнулся.
– Да не ворчи ты, Сан Саныч. Николаич знает, что делает. Если сказал, значит, надо за ней последить, – сказал Ваняшин, поддерживая майора Туманова, и этим задел Грека за живое.
Резко повернувшись к Ваняшину и слегка толкнув его, отчего машина вильнула, Грек проговорил:
– Леш, вот смотрю я на тебя и не пойму, что ты за человек.
Ваняшин с такой трактовкой был не согласен. Пожал плечами.
– Обыкновенный я человек, как все.
Грек покрутил головой.
– Э, нет. Ты вот считаешь, раз Туманов майор, стало быть, шибко умный? – проговорил Грек, не забывая посматривать на тротуар, по которому в длинном черном плаще впереди шла Алла Чикина.
На высказанное Греком, Ваняшин решил не отвечать. Осуждать Туманова да еще за глаза, он не хотел. На такое был способен только Сан Саныч Грек. И Грек молчать не стал. Заговорил убежденно:
– Да ничего подобного. Вот я в тот раз, когда мы беседовали с Чикиной у нее дома, рта раскрыть не мог. Только раскрою рот, чтобы своим вопросом подцепить ее на крючок, наш Николаич на меня так взглянет, что у меня тут же из башки все дельное вылетает. А ведь я ему еще тогда сказал, чтобы он предоставил мне возможность с ней побеседовать наедине. Часок, не больше, и нам бы теперь не пришлось, как псам за ней гоняться. А Туманов не дал.
Леха Ваняшин улыбнулся. Ему нравилось, когда Грек сердился. Тогда он был более открыт. И чтобы угодить усатому капитану, Ваняшин решил ему подыграть, сказал:
– Наверное, наш майор побоялся, что ты уложишь ее в постель.
Грек засмеялся, принимая шутку, потому что и сам пошутить любил.
– А чего, она бабенция в форме. Я бы не отказался… – он вдруг не договорил, оборвав фразу на половине, заметив, что Алла Чикина подошла к черному «Фольксвагену» стоящему недалеко от перекрестка.
Сидевший за рулем «Фольксвагена» плотного телосложения мужчина, видно с нетерпением ждал ее. Стоило ей подойти, как он галантно распахнул перед ней дверь.
Наблюдая за Чикиной, Грек брезгливо выплюнул в окно окурок недокуренной сигареты. Улыбающееся лицо женщины ему не понравилось.
– У, у, стервоза. Перед нами сидела, как цыпочка, слезки вытирала. По мужу плакала, а этому фраеру улыбается как последняя проститутка, – с недовольством проворчал Грек.
– Может, это родственник ее? – Ваняшин не любил несправедливых и тем более преждевременных обвинений, на которые был скор Грек и решил заступиться за водителя «Фольксвагена». Но Грек махнул рукой, чтобы Ваняшин не молол чушь.