Остановка последнего вагона
Шрифт:
— Неужели это видим только мы? — прошептала Лена и прижалась ко мне.
— Полагаю, что да, — кивнул Анатолий. — В противном случае, очевидно, здесь уже давно бы возникла паника.
Между тем чёрные стрелки начали замедлять своё движение и вскоре замерли прямо возле облака дыма, поднимающегося от Этны. Что бы это значило? В курении вулкана не было ничего необычного с момента, как я впервые это заметил, хотя клубы дыма, конечно, сами по себе представлялись таинственными и завораживающими.
— Вы что-нибудь видите? — спросил я, сглотнув и жалея, что не купил у тех же местных негров по такому случаю тёмные очки,
— Пока нет, хотя…
Анатолий, щурясь, водил головой, видимо, внимательно рассматривая весь дым от самой горы, и только тут я подумал, что, наверное, он плохо видит, ведь пенсне на носу не было.
— Даже не знаю, разве что угадывать какие-то образы.
— А где твои очки?
— Они там, на столике, вместе с сумкой, футболкой и шлёпками.
Анатолий неопределённо махнул рукой в сторону бара.
— Но не беспокойся — у меня дальнозоркость, поэтому всё, что нужно, я рассмотрю и так.
— Было бы что ещё видеть, — всхлипнула Лена, и тут её ногти, в меру длинные, какие мне всегда нравились, но необычайно острые, сильно впились мне в плечо. — Смотрите, всё меняется!
Дым от Этны вдруг начал походить на стремительно закипающую жижу — нечто вроде клейстера, которым я когда-то обмазывал в пионерском лагере высохшие глиняные фигурки, чтобы наклеить сверху белые клочки бумаги и получить в итоге маску. Потом всё мгновенно затихло и, словно отступив назад, явило нам некий завораживающий гигантский рельеф, напоминающий нераскрашенный макет или нечто подобное. Я явственно видел горы, кратеры и нечто вроде витиеватой дороги, по которой двигались автобусы. Изображение словно не могло оставаться на месте, а начинало поворачиваться, демонстрируя нам виды с разных ракурсов, становясь до резкости чётким и вызывая отвращение своей неприятной структурой.
— Словно старая сперма… Ой, извините! — прошипела Лена и часто заморгала. — Вы понимаете, что это?
— Да, я узнаю. Это Этна и место, где проходят экскурсии на высоте около трёх тысяч метров. Я там уже однажды был, — пробормотал Анатолий. — Осталось понять — где именно там искать. Пространства наверху необозримы и всё напоминает лунную поверхность, как мы привыкли видеть её на тех фотографиях и плёнках американцев, которые до сих пор вызывают столько споров. Бесспорно, красиво, но пытаться обнаружить там нечто — примерно сродни поискам иголки в стоге сена.
Словно услышав его слова, в центре макета начало что-то шевелиться, постепенно создавая ощущение, словно какое-то живое существо, должно быть, гигантских размеров, пытается прорваться к нам сквозь дым. Вскоре появились рваные сколы, из которых начали вытягиваться гигантские лапы, потом круглые бездонные глаза и крылья.
— Да это же пчела! — воскликнула Лена.
— Не совсем. Скорее оса, — поправил Анатолий, неприятно перекосив рот.
И, наверное, он был прав — исполинское насекомое выбралось из образовавшейся рваной дыры и полетело куда-то к основанию горы, а за ним оттуда же вырвалась целая стая ос поменьше, устремившихся в том же направлении. Макет снова начал поворачиваться, и мы увидели, как насекомые, сделав несколько внушительных кругов и чем-то напоминая показательные полёты на Международном авиакосмическом салоне в подмосковном Жуковском, где я был несколько лет назад, образовали
— Как думаешь, что это значит?
Я повернулся в сторону Анатолия и замер, оглушённый, от прокатившегося, словно эхо, зловещего голоса. — Осы покажут путь. Идите сейчас!
В этих словах, похоже, было что-то, проникающее сквозь доступное лишь нам троим, так как люди на пляже начали оборачиваться и обеспокоенно смотреть в небо, конечно, не видя там ничего, кроме курения вулкана. Впрочем, я заметил, что после этого макет начал как бы разваливаться на части, скручиваться и смешиваться, а толстые стрелки, пульсируя, быстро размываться. Вскоре в небе уже ничего не напоминало о только что увиденном, а висел только привычный дым Этны, в котором, как и раньше, можно было лишь просто что-то фантазировать и угадывать, скорее всего, попросту обманываясь.
— А при чём здесь осы? У них там что, гнёзда? — непонимающе спросила Лена, обращаясь к Анатолию, но тот лишь пожал плечами.
— Не слышал о таком и, когда был на Этне в прошлый раз, никаких насекомых там не заметил. Да и откуда им взяться? Вся поверхность покрыта лишь слоем запёкшихся кусочков лавы. Никакой растительности или чего-то подобного, а, следовательно, интересного для ос там нет.
— Тогда что?
Я чуть отстранился, ослабляя хватку руки девушки.
— Какая-то очередная загадка?
— Пока не понимаю, но… — Анатолий прервался и снова начал внимательно всматриваться в дым от вулкана.
Мы тоже задрали головы и явственно увидели проступившую и словно выложенную большими камнями надпись «Анатолий», а чуть дальше снова мелькнула гора, которая уже была на макете. Потом по видению пошли резкие разводы, словно туда упала гигантская капля, и оно медленно растаяло, как будто проморгавшиеся от слёз глаза снова стали ясно различать окружающее.
— Это ещё что? — прошептала Лена.
— Когда я был на Этне в прошлый раз, то Марина выложила моё имя, — вздохнув, хрипло сказал Анатолий. — И теперь я знаю, куда примерно нам надо идти.
— Это хорошо. Вижу, романтично проводил время? — улыбнулся я, хотя поводов для радости было мало.
— Можно сказать и так. Примерно через месяц, уже в Подмосковье, она пропала. А потом я получил информацию, где смогу её найти. И всё встало на свои места.
— И что же? — Лена вопросительно подняла брови и снова бросила обеспокоенный взгляд на клубы Этны, словно опасаясь увидеть нечто гораздо худшее.
— Ту ночь, наверное, мне не забыть никогда. Я приехал на кладбище и с трудом отыскал свежую могилу. Кому она принадлежала, не знаю — только номер. Потом я бесконечно долго откапывал свежую землю. Это, конечно, проще, чем старая могила. И мне, разумеется, повезло, что на дворе был август, а не январь. Но всё-таки было очень тяжело — у меня дрожали от напряжения руки, и сводило все мышцы. Конечно, я мог прихватить с собой пару ребят, которые сделали ли бы это гораздо быстрее и без проблем, но правда состояла в том, что я не хотел верить, но, пожалуй, знал, что так и есть. Да и когда показался гроб, я уселся рядом и бесконечно долго руками убирал с него землю, пока крышка стала практически чистой. Зачем? Наверное, я не хотел, чтобы на её лицо упала земля, во всяком случае, при мне. Но мои опасения, пожалуй, были напрасны и продиктованы горем.