Останься моей
Шрифт:
Это самый обдуманный шаг.
Мой мальчик принял решение стать моим сыном.
Я всю ночь ворочаюсь без сна и засыпаю только под утро.
Мне снится наша свадьба.
Словно на пленке перематываю и смотрю сегодняшний день.
Счастье сладким сиропом внутри разливается.
Просыпаюсь я днем, когда за окном во всю играет солнце. Буря закончилась и сентябрь решил нам подарить еще один солнечный день.
Тянусь к телефону, что бы проверить время и вижу непрочитанное сообщение. Снимаю блокировку
«Мы ушли к Светке. Нам надо с ней пару сделок добить. Отдыхай. Высыпайся. Твой любящий муж»
Улыбаюсь и откидываюсь на подушках.
Поворачиваю голову и хочу положить телефон обратно на прикроватную тумбу, но мой взгляд падает на аккуратно сложеный лист.
Разворачиваю и…замираю.
Глаза волнительно скользят по тексту письма.
Какой же он у меня…
Строчки начинают расплываться, потому что слезы безумного счастья застилают глаза…
Ветер рвет листья с деревьев и
Скандалит с дождем упрямым.
Преданным псом я в глаза твои
Смотрю. Мне становится пьяно.
Твой смех для меня самый лучший бальзам.
А слезы твои ранят.
С тобой сердце в сердце. Глаза в глаза.
Теперь в соцсетях статус " занят"
Все чувства к тебе на моем лице.
Порой для меня это плохо.
Все то, что с тобой — в самое сердце.
А что до тебя- лишь похоть.
А ветер наглец пошумел и стих
И за чем он на дождь так злился?
Я в первый раз в жизни закончил стих…
Похоже
Что я
Влюбился…
Перечитываю несколько раз и слезы вытираю.
Громов-дурак! Стих мне написал…
Лицо руками закрываю и плачу. Потому, что тоже дура! Потому что тоже люблю! Безумно!
Эпилог
— Как дышать помнишь? — муж жмет на кнопки кофемата напрасно пытаясь унять волнение.
— Помню… — тяну устало и продолжаю наблюдать, как взрослый дядя пальцами хрустит. Переживает.
Носом вдыхаю больничный воздух и ртом протяжно выдыхаю. Опираюсь о скамейку. Так вроде легче.
— Да что такое-то — третий раз подносит телефон к терминалу, пытаясь оплатить свой «Эспрессо»
— Не благо- фу-у-ух — дари…выдыхаю через рот и тяну свой телефон к экрану.
— Ты мне вновь купила напиток — бровями играет, но тут же увидев мое лицо осекается.
Я вновь тяну носом и протяжно через рот выдыхаю.
— Через нос вдыхай… — начинает муж.
— Громов фу-у-у-ух… молчи…
Андрей за три минуты кофе выпивает и вновь начинает нервничать.
— Может в палату пойдем?
— У меня осмотр- фу-у-у-ух…еще не скоро.
Андрей рядышком на скамейку садится, я стою согнувшись. Муж тянет руку и спину массировать начинает.
— Карамелька… Мне тяжело на тебя такую смотреть.
Я молчу. Мне самой тяжело. Очень. Но жалость к себе — это последнее, что я должна сейчас испытывать. Мне собраться надо и родить.
Из соседних палат разносятся крики и стоны и с каждым новым, мой муж бледнеет сильнее.
Не понимаю я, как женщины с мужьями рожают.
После громовского сто пятого «тебе сильно больно» я нервно плетусь в палату, периодически останавливаясь на схватках. А они уже ого-го какие.
— Я рожаю, кажется — бросаю на ходу медсестре. Она кивает. — Этого, бородатого ко мне на роды не пускать. — говорю строго.
— Но это же Ваш муж, у вас роды совместные оплачены… — теряется девушка.
А я всем телом чувствую, что мне в родовую пора. И понимаю, что мужа видеть в этой палате я не желаю.
Ко мне прислушиваются и оставляют Громова за дверью.
«Не дуйся, бородач! Я тебе нервные клетки берегу»
Дальше все, как в тумане.
Адская боль простреливает тело, но я стараюсь быть тихой, потому что где-то читала, что громкий крик во время родов пугает ребенка.
Прихожу в себя, когда на моих руках чмокает сладкий комочек.
— Сума сойти, Карамелька… Ты не пустила меня на роды. — Громов осторожно заходит в палату. Ворчит, но подходит ко мне. В губы целует и на доченьку смотрит.
— Я спасла наш брак от развода, Громов. Если б ты при мне рухнул в обморок, я б этого не выдержала и развелась. А разведенка с тремя детьми знаешь ли…
— Дуреха ты… — смеется муж. — Она хорошенькая… — кивает на доченьку и улыбается, та в ответ кряхтит и вошкается. — Как назовем?
Я плечами пожимаю.
— Настя…
Андрей глаза закатывает.
— Может еще варианты есть?
— Андре-ей! Я рожала десять часов. Познакомься со своей дочерью Настей!
— То есть нет вариантов, да?
Отрицательно головой качаю.
— Но я обещаю, что фамилия и отчество и Настюшки будут твои. — добавляю примирительно.
— Ну что, привет Настена Андреевна. — громов целует крохотную ручку дочери, а я слезу вытираю со щеки.
Ну что, Митька… Не знаю существуешь ли ты, но я выполнила свое обещание.