Останься со мной навсегда
Шрифт:
Войдя в дом, он услышал шорох на кухне и увидел свет. Тихо вынес свой букет на балкон и прошёл на кухню. Мать сидела на стуле, прислонившись головой к мойке.
— Мам! Пойдём спать…
— А, это ты? — Нургуль приподняла тяжелые веки и снова их опустила, бормоча себе под нос: «Алтыным*… Кагылайын тамырым менин*…».
— Мама, вставай, пойдём… — мальчик стал аккуратно поднимать женщину, та, пошатываясь и стараясь не падать, облокотилась на спинку стула. Осторожно держась за стенку, они добрались до комнаты. Бакыт
Он пришёл в школу самым первым. Сторож, подметавший школьный дворик, ласково погладил мальчика по голове: «Ну что, сынок, по школе скучать будешь?»
Бакыт в ответ только улыбнулся.
Стали подтягиваться ученики. Когда подошла Елена Геннадьевна, Бакыт молча сунул ей букет, обёрнутый в газетный лист.
— Спасибо, Бакыт! Какой красивый букет! — классному руководителю нравился этот смышлёный, подвижный мальчик.
Начались летние каникулы. Нургуль решила летом не водить Бемку в сад. И теперь каждый день дети с утра играли на площадке возле дома.
В день гибели мужа Нургуль накрыла в кафе стол, пригласила друзей мужа, провела поминки.
Прошло два года.
Нургуль выгнали с работы за постоянное пьянство. Она теперь ходила по подъездам, собирая бутылки, беря с собой детей, заставляя их искать в помойках. Бакыт уходил подальше от своего микрорайона, стараясь не попадаться на глаза своим одноклассникам и соседям.
Каждый раз, возвращаясь из школы, он шёл, заглядывая в придорожные арыки. Если находил бутылку, оглядываясь по сторонам, клал её незаметно в рюкзак и шёл дальше.
Деньги от собранных бутылок уходили на покупку продуктов и на очередную бутылку для мамы. Если же на это не хватало денег, Нургуль начинала ругать детей и проклинать свою несчастную судьбу. В когда-то уютном гнезде не стало места теплу и ласке. Сначала Нургуль продала мягкую мебель, ей казалось, что она всё время напоминает ей об Анваре и стоит немым укором. Когда кончились деньги за проданную мебель, стало продаваться всё остальное. Всё, что осталось — это старый палас, телевизор, одеяла и покрывала, ещё со времён студенчества. Их двухкомнатная квартира стала совсем пустой.
Потом в их доме появился Болот байке. Он совсем не нравился Бакыту. Мальчику не нравилось, что Болот байке обнимает его маму. От него всегда пахло вонючими сигаретами и перегаром. Он жил у них около трёх месяцев, пока однажды не избил Нургуль и не выбил ей два передних зуба. А случилось это так.
— Жрать есть что-нибудь? — заорал он, с порога швыряя свои дырявые туфли. — Эй! Салажата, а ну, дуйте сюда, я вам что-то принёс! Ха-ха-ха!
Дети
— Вооооооот! — он с грохотом стукнул свёртком о стол, и через разорванную газету высыпались засохшие куруты*.
— Эй, Нургуль! Нюска! Жрать давай! — он облизал треснутые губы и уселся на пол, вытянув ноги. — Нюска! Аааааа!
Нургуль спала после вчерашних посиделок, и, естественно, речи об ужине не могло быть. Болот, поорав ещё немного, вошел в комнату, где спала Нургуль, и выругался матом. Не видя никакой реакции, он со злостью пнул лежащее тело. Послышался стон. Нургуль подняла голову и, стараясь открыть глаза, закричала:
— Ты что себе позволяешь?! Жрать тебе давай! А ты деньги принёс, чтобы пожрать? — она с трудом поднялась. Немного оправившись от удара, подбоченившись и всё ещё шатаясь, она сказала, показывая Болоту кукиш: «А вот это ты видел?! Вот! На! Жри!»
— Чево? Это ты мне? Сука! Бл…ь! Я тя щас!.. — Болот набросился на Нургуль. Завязалась драка. Впервые в жизни Бакыт видел, как избивают его маму. Он не выдержал, подбежал сзади к Болоту и стал бить его кулаками: «Не бейте мою маму! Не трогайте её!»
Бемка заревела. Начался настоящий хаос. Все летело кувырком. Соседи начали стучать в стенку, затем в дверь позвонили. Шум не стихал.
Спустя двадцать минут приехал наряд милиции и, выбив дверь, забрал окровавленного Болота, заломив ему руки за спину. Он сплюнул прямо у порога, и всё еще пытался высвободиться из стальных объятий милиционеров. Соседи, вызвавшие милицию, стояли у дверей и заглядывали внутрь квартиры. Особо сердобольные покачивали головой, укоризненно глядя на пьяного мужчину.
Пришёл участковый, он заполнил протокол.
— Ну что, Нургуль, будем делать? Заявление писать будем? — лейтенант сидел на маленькой табуретке, а женщина сидела, прислонившись к стене. Бакыт промывал её лицо. У неё был подбит глаз, вокруг губ запеклась кровь. Рядом, испуганно прижавшись к матери, сидела Бемка.
— Нет! Ничего не надо! Пусть только сделает дверь и валит куда хочет! — зло ответила Нургуль.
— Подпишите протокол, — милиционер протянул бумагу, но женщина отпихнула листок.
— Ничего подписывать не буду!
— Ну, как знаете… Вам не стыдно? — лейтенант осмотрел комнату, — на вас же дети смотрят…
— Знаешь, что… Иди-ка ты отсюда! Совестливый нашёлся! — прошипела Нургуль.
Милиционер, покачав головой, пошёл в прихожую. Кое-как поставив дверь обратно в петли, он подозвал Бакыта: «Вы кушали?»
Мальчик молчал. Тогда участковый вытащил из кармана мелочь и сунул в руку мальчику. Тот разжал пальцы, и деньги упали на пол.
— Ишь ты! Гордый! Бери, бери! — мужчина похлопал Бакыта по плечу и ушёл.