Останься со мной
Шрифт:
— Я собиралась навестить тебя в медпункте, но тебя выписали прежде, чем у меня появилась такая возможность, — сразу же объяснилась она.
Был час после полудня, но по небу были размазаны оттенки серого. Окно доктора Конвей выходило на территорию кампуса, а перед зданием стояла полицейская машина.
— Мия?
— Да? — Я подняла голову и увидела, как Линч и офицер Скотт — я имею в виду Итан, выходят из здания и направляются к полицейской машине.
— Ты хочешь поговорить о том, что произошло?
Они пожали друг другу руки, и на долю секунды
— Ах, Итан Скотт… у него хорошие гены.
Склонив голову набок в сторону доктора Конвей, я спросила:
— Вы его знаете?
— Нас представили. Он начинает работать здесь на следующей неделе.
— Я думала, он офицер полиции?
— Так и есть. После того, что случилось с Оскаром, Линч счел необходимым усилить охрану. Он считает, что присутствие полиции имеет решающее значение для безопасности наших студентов, и я не могу не согласиться, но не мечтай о большем. Он хороший парень.
— Боитесь, что я собираюсь развратить его? — Я ухмыльнулась.
Доктор Конвей посмотрела на меня сверху вниз всезнающим взглядом.
— Расслабьтесь. В любом случае, это не случится. — Я повернулась обратно в кожаном кресле после того, как Итан сел в свою машину. — Я познакомилась с ним пока была в отделении. Он рассказал мне о своей сестре, и, думаю, это был первый раз, когда я кого-то утешила. Я не знаю. Это звучит нелепо. — Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами и улыбнулась. — Черт, я забыла, что я с Вами не разговариваю. Я все еще злюсь на Вас.
Ее улыбка исчезла, и она сузила глаза.
— Что я сделала? — Я снова посмотрела в окно и увидела, как полицейская машина выезжает через ворота. — Мия, теперь ты ведешь себя нелепо.
Моя голова резко повернулась в ее сторону.
— Почему Вы вернули Мэдди?
— Ты же знаешь, что я не могу говорить с тобой о других пациентах. Это нечестно.
— Она манипулирует. Она лжет… Она даже не принимает свои лекарства.
Доктор Конвей скрестила ноги и оперлась локтем на стол.
— Это все было из-за Мэдди? Знаешь, если бы ты просто поговорила со мной в первый день, это не продолжалось бы так долго, и ты бы не занималась чрезмерным анализом всей этой ситуации.
Я не ответила, поэтому доктор Конвей продолжила:
— Мия, тебе нужно усвоить одну вещь, точнее — научись выкладывать все начистоту. У тебя в голове происходит слишком много всего, и если ты выпустишь это, то произойдет одно из двух. Либо у тебя будет паническая атака, либо вспыхнет твой гнев, как в тот раз в ванной или когда ты ударила стену.
— Какой в этом смысл, если Вы даже не можете объяснить мне, зачем вернули Мэдди?
— Потому что, если ты никогда не спросишь, ответ всегда будет отрицательным. Отказ лучше, чем сожаление. Ты можешь научиться жить с отказом, но сожаление будет преследовать тебя всю оставшуюся жизнь.
Я откинулась на потрескавшуюся кожу и обхватила голову руками.
— Когда ты в последний раз спала полных шесть часов? — спросила она, читая мои мысли и язык тела одновременно. Прошла неделя с тех пор, когда у меня был полноценный шестичасовой сон. С тех пор как забрали Олли, я не могла спать больше двух часов за раз.
— У меня уже мозг кипит. Я не могу вспомнить, что было пять секунд назад.
— Иди в свою комнату и немного поспи, Мия. Оскар не может попасть в Долор. Он больше не сможет причинить тебе боль.
Четыре дня я раздумывала, зайти в кабинет Линча или нет. Каждый раз, расхаживая по комнате, я прокручивала в голове весь разговор — что бы я сказала и должна ли я принять «нет» в качестве ответа. У Линча было признание Оскара. Ему больше не нужен был Олли. Олли был невиновен. Почему Олли не было со мной в этот самый момент?
Было утро, а по утрам Линч всегда был в хорошем настроении. Не в приподнятом, но в хорошем. Мои ладони вспотели, а колени ослабли, когда я спускалась по широкой винтовой лестнице. Утром на первом этаже пахло по-другому. Запах был новым началом для миллиона возможностей, скрывающихся за стеклянной стеной, готовых к тому, что кто-то ее сломает. Свежий аромат был подобен вызову.
Ручка на двери его кабинета была холодной на ощупь, и я открыла ее после стука. Запах кофе мгновенно окутал мой язык и пробудил вкусовые рецепторы. Линч не подал никаких признаков того, что мое неожиданное появление удивило его, когда предложил мне сесть.
— Почему Олли до сих пор не освободили, когда мы оба знаем, что он этого не делал? — сразу же спросила я, как только села.
Подавив все эмоции на лице, Линч откинулся на спинку стула. Он уставился на меня потухшими глазами.
— Мисс Джетт, Вы не можете появляться здесь без предупреждения и требовать ответов.
— Я постучала, перед тем как войти. Почему Олли до сих пор в одиночной камере?
Линч посмотрел на свой сшитый на заказ костюм и расправил плечи, поправляя пиджак. Он, вероятно, думал, что это будет тяжелый день. Он поднял запястье и взглянул на часы. Да, Линч, еще слишком рано.
— Я не должен говорить Вам об этом. У Оливера случился… регресс во время заключения. Его выпустят, как только он будет готов к сотрудничеству и согласится вернуться к своему плану лечения, принимая назначенные лекарства.
Мы говорили об одном и том же Олли? Олли не стал бы рисковать.
— Что он сделал?
— Я не имею права говорить. — Его голос был резким. Он уже закончил этот разговор. У него были другие неотложные дела, о которых нужно было позаботиться. Олли не входил в их число, но моим важным вопросом был Олли.