Остап Бендер и Воронцовский дворец
Шрифт:
— Очень приятно видеть вас, капитан, — продолжал говорить Обувайло. — Знаю заслуги ваши, товарищ Бендер, они определенно имеют похвалу общественности.
Пока новый начальник городского отделения ОСВОДа выражал первые фразы знакомства, Остап молчал, ждал к чему приведут вступительные слова его. И когда тот сказал:
— Но вот эта непонятная поездка ваша за пенькой, получение её, целых пять тонн! — воскликнул хозяин кабинета.
— Не получение пяти тонн, товарищ начальник, а всего лишь наряда, бумаги, на неё, — уважаемый Петр Васильевич, — поправил его Бендер.
— Хорошо, наряда. Как вы можете объяснить, товарищ
— А что тут объяснять, товарищ руководитель спасением утопающих на водах. Нужны были канаты, не секрет для вас, для нашего морского клуба «Два якоря»…
— А для чего, позвольте вас спросить?
— Как для чего? Для ограждения мест соревнований, для заякоревания шлюпок, поплавков и бакенов в море. Планировали приобрести не только катер, но и скоростной пароход. Вот нам и выдали наряд в порядке помощи утопающим. Но потом оказалось, что это будет стоить не малых денег. Сдать на канатную фабрику, оплатить ещё за плётку канатов и так далее и тому подобное. Пришлось отказаться от получения, — объяснял Остап. — Посоветовались и решили, передать этот наряд морскому порту, так как он более нуждался в канатах, чем наш клуб. Что же здесь не ясного, товарищ начальник? — удивился великий предприниматель. — Причем передача производилась за подписью прежнего начальника товарища Пристройкина. Кстати, где это он, что-то я его не видел, когда шел к вам?
— А-а, уволился. Перебросили его на новую должность. Не выдержал пребывать в низах. Сейчас руководит обществом собаководов. Всё ясно, как вы объяснили, — открыл папку с бумагами Обувайло. — Морской порт передал за пеньку морскому клубу «Два якоря» катер, так с какой же это стати на ваш лично? За эту самую пеньку нашего отделения ОСВОДа?
— Знаете, товарищ, как говорил мой боцман, когда я служил на крейсере Краснознаменного… как же его фамилия? — сделал паузу Бендер. — Да, Незачипайло Гнат, так он говорил, когда надо было получать краску и прочее, наряд — это еще не краска и кисти, так что тут такого, морской клуб оказал помощь порту, он нуждался в этом, а для нас, как я уже говорил, эта самая пенька, а тем более канаты были дорогим удовольствием.
— Правильно, говорите, правильно, — закивал головой Обувайло. — Оказали помощь порту, а он оказал помощь нашему клубу «Два якоря» — передал катер… Но не вам лично, а клубу, заметьте, то он и принадлежит ОСВОДу?…
— Кто, он? Морской клуб? — насмешливо смотрел на Обувайло Остап. — Так я и не отрицаю. Клуб «Два якоря» действительно принадлежит конторе спасения утопающих, а не морскому порту.
— О принадлежности клуба «Два якоря», товарищ Бендер, нет никаких сомнений. И морской порт тут не причем, я имею ввиду…
— Каждый может иметь ввиду всё, что ему заблагорассудится, не возражаю, товарищ Обувайло. И морской клуб, и порт, и катер, и даже пароход. Винтовой, налесной, парусный… И, конечно, пеньку, и даже парусину.
— Я имею ввиду катер, катер под названием «Алые паруса»? — начал терять терпение Обувайло. — А вы мне снова о клубе, снова уходите от объяснения. Говорите о пароходах, пеньке, теперь уже о парусине какой-то…
— Парусина знаете какое имеет большое значение для флота, товарищ начальник спасающий на водах? — Когда я служил на крейсере Краснознаменного… Э-э, это уже ваш пробел в профессиональном руководстве таким значительным обществом как спасение…
— Какой пробел? — привстал Петр Васильевич. — В чем?
— А
Все эти данные об Обувайло Бендер собрал, идя сюда, чтобы осадить следственное рвение нового начальника его прежней службы, чтобы отбить у него охоту посягать на его катер, пока бумажным разбором, а там, иди знай, чего доброго еще и в суд подаст требование к возврату в клуб «Алых парусов».
— Каждый должен находится на посту, на который выдвинули его, — заявил привычно Обувайло. — А знания свои в новом деле пополнятся в процессе работы, товарищ Бендер.
— Я не думаю так, товарищ Обувайло. — Один мой знакомый в Одессе говорил, пока на море рак свистнет, утопающий на дно пойдет.
— Да вы понимаете о чем я прошу объяснения? Понимаете? Причем здесь ваш знакомый, причем «рак свистнет»? — уже начал выходить из себя Обувайло. — О катере? Который передал вам морском порт, товарищ Бендер!..
— Понимаю, чего здесь не понятного, товарищ начальник конторы. О катере вы говорите, ясненько. Который передал мне морской порт. Мне, а никому другому. Ни вам, ни Кутейникову, ни Мурмураки, ни Балаганову, ни, скажем Козлевичу, у него автомобиль есть для работы, а мне, подчеркиваю, мне!
— Да не вам, товарищ Бендер, не вам! — вскричал хозяин кабинета. — А клубу «Два якоря», как я понимаю!.. За пеньку! — пустил петуха в голосе Обувайло.
На крик дверь кабинета приоткрылась и кто-то заглянул из приемной, не нужна ли помощь начальнику?
— Правильно, за пеньку, как вы и понимаете, Петр Васильевич, вернее, за наряд на пеньку. На пять тонн пеньки, — продолжал мутить словесную уже перепалку Остап. У него было сейчас игривое настроение и он просто насмехался над представителем бывшего филиала «Гипромети-зоочистки». Поняв, что тот свое дотошное посягательство на катер их компании до суда еще не собирается довести.
— А если быть точным, то за помощь в получении наряда на эту самую пеньку. И об этом у меня имеется документ, — достал бумагу Бендер. В нем черным по белому говорится: что морской порт в знак благодарности за проявленную инициативу в получении и передаче морскому порту наряда на пять тонн пеньки передает лично Остапу Ибрагимовичу Бендеру катер из плавсредств порта. Подпись зам. нач. порта. И, конечно, фиолетовая печать. Так что же вам еще не ясно, товарищ председатель городского отделения ОСВОДа? И эта неясность так забеспокоила вас и других моих товарищей, что вынудила меня оторваться от неотложной и очень важной работы. Хотите взглянуть на этот документ уважаемый товарищ председатель? — положил бумагу перед Обувайло он, победоносной снисходительностью.
Это письмо Остап заимел перед тем, как идти в контору его бывшей службы. А еще за день до этого он весь вечер сидел в ресторане с заместителем начальника порта с Федотовым. Вечер проходил тет-а-тет, за шикарным столом и Бендер ему сказал:
— Мои личные дела складываются так, что я вынужден продать катер, который вы мне подарили.
— Подарили? — удивился Федотов. — Разве мы подарили? Был обмен. Как это говорили… Утром пенька — вечером катер…
— Утром катер — вечером пенька, — поправил Бендер. — Или вечером катер — утром пенька, — засмеялся Бендер.