Остаться твоей
Шрифт:
Кивнув охраннику, стоящему в конце зала, я направился по коридору, скрытому от чужих глаз. Спустился по темной лестнице и уперся в массивную металлическую дверь. Я точно знал, какой она толщины. В моих клубах стояли такие же. Они способны выдержать даже взрыв. Такое вот мнимое чувство безопасности.
Позвонил, и спустя минуту в двери появилось окошко, на меня посмотрели бесстрастные глаза. Узнали. Дверь тут же открылась.
Зашел внутрь. Передо мной стоял один из амбалов Волкова.
— Франц, — прогнусавил
Я проигнорировал его вопрос.
— У себя?
— Да. Оружие оставь здесь, ты знаешь правила.
Я иронично приподнял бровь и вытащил пистолет. Положил его на стол и улыбнулся этому идиоту.
— Доволен?
Он посмотрел на меня, и после некоторого молчания произнес.
— Я знаю, ты не расстаешься со своим ножом, но его тоже нужно оставить здесь.
Умно. Про мою любовь к холодному оружию знали все. Подошел вплотную к мужчине и тихим голосом произнес.
— Ты прав. Я НИКОГДА не расстаюсь со своим ножом. Так что, дай мне пройти.
Тот преградил путь и стал говорить в рацию. Получив разрешение, он отошел в сторону, освобождая мне дорогу.
— Франц! — услышал я за спиной, — ты же знаешь… правила.
Я не стал останавливаться. Ты прав, я их знаю. Но ты плохо знаешь меня.
Направился по длинному коридору и оказался в кабинете. За круглым столом сидел Волков собственной персоной, вокруг него толпились его верные псы. Он привстал, протягивая мне руку.
— Антон, не ожидал.
Я ухмыльнулся на эту ложь.
— Я по делу, Юрий Германович.
Тот сел обратно в кресло, кивком указав мне на соседний стул.
— Слушаю тебя.
Я стал говорить. Излагал голые факты, напрочь отключив все эмоции, что переполняли меня, стоило лишь подумать о тех тварях. К концу моего рассказа Волк задумчиво потирал подбородок.
— Это точно не мои люди, — сказал он, и я знал, что это правда, — значит какие-то залетные. Ты меня заинтриговал.
— Я сам с ними разберусь, — ответил я сквозь зубы, — но мне нужна Ваша помощь.
— Ты же понимаешь, что в нашем мире ничего не делается просто так? — улыбнулся мне этот ублюдок, — я не занимаюсь благотворительностью.
Сука! Я знал, что он хочет от меня. Но, если он сможет помочь, то плевать, какая будет цена.
— Я Вас понял. И я согласен, если будет результат.
— Дай мне час, — он явно был доволен, — мои люди свяжутся с тобой.
Не говоря ни слова, я развернулся и направился к выходу. Я был уверен, что Волк выйдет на след. Вот такая, бл*ть, игра слов.
***
Ближайший час я просидел в машине со своими парнями. Они тихо переговаривались, не отвлекая меня от мыслей. А их была хренова туча. Я старался не думать о Надежде, понимая, что с каждой секундой мы теряем драгоценное время. Я думал о похитителях. О том, что сделаю с ними и как. В такие моменты я мог спокойно выпускать тьму внутри себя на свободу,
Раздался звонок моего мобильника. Знал, кто звонит, потому ответил, не глядя на экран.
— Да.
— Герасимов Николай Павлович, майор. Находится в отставке, — холодный голос продолжал, а я запоминал каждое слово, — работал с Поляковым после ухода из органов. Ты знал, что у него свое сыскное агентство?
Это был риторический вопрос, и Волк продолжил.
— Один из моих людей пересекался с ним в прошлом в деле с одним шантажом. Так, по мелочи, но фамилию сразу вспомнил.
— Я Вас понял, — перебил его, — где найти Герасимова?
— Пиши адрес, — продиктовав нужную улицу и номер дома, Волк вкрадчиво произнес, — и сдержи свое слово, Антон.
Благодарить не стал. Да ему и не нужны пустые слова. Бросил трубку на панель и через минуту мы уже мчали на бешеной скорости в нужном направлении.
Глава 32
КОСТЯ
Горе объединят. Это факт. Когда случается что-то по-настоящему хреновое, семьи собираются вместе. Моя семья всегда была довольно крепкая, сейчас же мы были фундаментом и опорой друг для друга. А когда мы начинали осыпаться, нас подхватывали наши друзья. Они были своеобразным цементом, склеивали нас на место, по кусочкам. Я был благодарен своим друзьям, что они сейчас со мной, в это ужасное время.
Мы до сих пор не знали, где Надя и что с ней. Эти ублюдки, которые забрали ее, больше не звонили. Три грёбанных дня Ада. Мать с отцом заметно сдали за это время, я начал переживать, чтобы с ними ничего не случилось. А мне нужно быть сильным. Держаться изо всех сил, но я не знал, насколько этих сил хватит.
Поездка в школу не дала ровным счетом ничего. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Пришедший в себя Леонид тоже не рассказал ничего нового. Никаких зацепок. Абсолютно ничего. Я чувствовал себя совершенно бессильным. Всем сердцем надеялся, что мне позвонят о выкупе, я готов отдать любые деньги, лишь бы наш Чертенок была сейчас здесь, с нами. Моя СБ тоже пока ничего не выяснила. Такое ощущение, что эти твари и Надя просто испарились.
Мы все сидели в гостиной, такое ощущение, что напряжение и упаднические мысли можно было потрогать руками. Они так и витали вокруг нас, как мухи летом.
Антон уехал с самого утра и пока не давал о себе знать. Его предположение насчет Милены почти убило меня. Это не могла быть она, я уверен. Точнее, я очень хочу в это верить. Да, она продажная сука, но я почему-то до сих пор чувствую ее. Это просто не может быть правдой.
Мне было тошно сидеть на заднице и ни хрена не делать, но я просто не знал, ЧТО делать и где искать. Устало потер переносицу.