Оставь свои чувства дома
Шрифт:
Глаза Дарьи тут же наполняются слезами. Она подносит руку к лицу, и я понятия не имею, что происходит.
– Извини, - говорит она напряженным голосом. Я встаю и обхожу стол, нежно кладя руку ей на плечо.
– Ты в порядке?
Она кивает, ее губы дрожат.
– Да, - выдыхает она и вытирает глаза.
– Иногда это просто поражает меня, вот так внезапно.
– Она прерывисто вздыхает и закрывает глаза. Одинокая слезинка скатывается по ее лицу. Мне больно видеть ее такой, и я понятия не имею, что не так. Я отступаю назад и беру салфетку. Она берет ее и промокает глаза.
–
– Мне очень жаль. Соболезную.
– Спасибо. Прошло почти шесть лет, но иногда... Иногда это просто ранит меня, понимаешь?
Я придвигаюсь ближе, борясь с желанием заключить ее в объятия. Чтобы обнять ее и сказать, что все будет хорошо.
– Да, - честно отвечаю я. Я не знаю, на что похоже ее горе, но я знаю, насколько поразительным может быть внезапный всплеск эмоций или воспоминаний.
– Это возникает из ниоткуда.
Она смаргивает слезы и смотрит на меня снизу вверх, прямо в глаза. Я наклоняюсь к ней всем телом, не замечая ничего, кроме нее.
То, как этот маленький лимонный амулет лежит прямо над ее грудью. То, как она пахнет цветочным шампунем и свежевыстиранной одеждой. Как быстро бьется ее сердце, стуча в такт моему.
Еще одна слеза скатывается по ее лицу, и я не думаю. Я просто протягиваю руку и касаюсь ее щеки, смахивая слезу большим пальцем. Дарья закрывает глаза и прижимается ко мне. Жар пронизывает меня, и мое сердце трепещет. Она поднимает руку, обхватывая пальцами мое запястье.
Затем звонит телефон, и Дарья отшатывается, быстро моргая и оглядываясь по сторонам. Неужели она тоже забыла, что мы стоим посреди офиса?
– Я... Я должна ответить.
Она шмыгает носом и поспешно выходит из кабинета. Я с трудом сглатываю, понимая, что мое сердце застряло в горле. Я засовываю его обратно под мышку и возвращаюсь к своему столу.
Смотрю через открытую дверь на Дарью. Она что-то записывает, зажимая телефон между ухом и плечом. Ее глаза все еще затуманены, но она взяла себя в руки. У меня такое чувство, что она привыкла это делать - улыбаться и вести себя так, как будто все в порядке.
Она совершенно не похожа ни на кого, кого я когда-либо встречал. Может быть, эти выходные были ужасной идеей? Потому что, как бы сильно я ни старался притворяться, что моя жизнь прекрасна и у меня есть все, что мне нужно, я знаю, что это ложь.
И по какой-то причине Дарья напоминает мне об этом. Может быть, часть меня хочет того, что есть у нее: близких друзей и хороших отношений с семьей. Или, может быть, это потому, что я хочу ее?
Глава 21
– Я люблю вас, - шепчу я, смахивая слезы с глаз.
Пятница. Очень раннее утро. И я уже встала, оделась и готова ехать в аэропорт. Девочки спят на надувном матрасе на полу в Таниной гостиной, и я провела всю ночь, обнимая их и рассматривая их детские фотографии в своем телефоне.
Это жалко, я знаю. Я еду на Алтай, а не лечу на Марс, и это всего на одни выходные. Мы вернемся в воскресенье вечером, так что на самом деле единственный день, когда я не увижу девочек, - это суббота.
Поцеловав каждую еще
Если они заплачут и попросят меня не уходить, велик шанс, что в конце концов я сдамся и останусь. Я доверяю Тане. Ради всего святого, она - квалифицированный педагог. К тому же она проходила курс первой помощи и помогает мне с девочками с момента их рождения.
И я, конечно, доверяю своему отцу. Но все же... Они - это не я. Никто не знает моих девочек так, как я. Я их мать... И я ухожу от них.
– Нет, - шепчу я себе.
– Прекрати это прямо сейчас.
Я еду в деловую поездку, а не на девичник в Сочи, хотя это и звучит чудесно. Нам тоже было бы полезно провести немного времени порознь. Папе будет приятно взять их к себе на выходные, и у него уже запланированы развлечения на субботу и воскресенье, в том числе поход в зоопарк.
Я подтаскиваю свой тяжелый чемодан к двери, не желая его катить. Стук колес по плитке заставляет собак лаять. Черт! Я отпираю дверь, а затем возвращаюсь, чтобы поцеловать девчонок напоследок.
– Люблю тебя, мамочка, - говорит Вика, на полсекунды приоткрывая глаза.
– Я тоже люблю тебя. Очень сильно.
– Я целую ее в лоб, а затем еще раз целую Полину.
– И тебя тоже, мой маленький любимый жучок.
Наконец я заставляю себя выйти из дома. Буквально через минуту подкатывает черный «Кадиллак». Водитель выходит и кладет мою сумку в багажник, а затем открывает для меня дверцу. Я удивлена, увидев внутри Алекса.
– О, привет.
Я проскальзываю внутрь, молча проклиная себя за то, что подумала, что смогу накраситься по дороге в аэропорт. Мои волосы тоже все еще заплетены в беспорядочную косу. У меня был целый план: сделать макияж по дороге туда, расплести косички перед входом в аэропорт и распустить волны прямо перед встречей с Алексом.
Но это не значит, что я хотела хорошо выглядеть для него, или значит?
– Привет, - отвечает он. Каким-то образом в этот час он выглядит таким же собранным, как и в девять, когда входит в офис. Хотя вместо костюма на нем синие спортивные штаны и черная футболка. Это повседневный образ, удобный для ношения в самолете, и все же, когда я вижу его без обычного костюма и галстука, меня снова бросает в дрожь.
В его костюме есть несколько слоев, скрывающих от меня это крепкое тело. Майка, затем рубашка на пуговицах. Галстук. Куртка. На то, чтобы снять с него рабочую одежду, ушло бы больше времени, чем на то, чтобы стянуть эту футболку прямо через голову. Здесь нет ремня, который нужно расстегнуть, нет пуговицы, которую нужно расстегнуть, или молнии, которую нужно потянуть. Я могла бы просто засунуть свою руку прямо внутрь и почувствовать его - мне нужно, черт возьми, остановиться.
– Я не знала, что ты будешь здесь, - говорю я, натягивая ремень безопасности так сильно, что он застревает. Я дергаю его еще несколько раз, а затем полностью отпускаю.