Оставь свои чувства дома
Шрифт:
Она шаркает за дверью и затем отпирает ее. Дверь открывается всего на несколько сантиметров.
– Что?
– огрызается она.
– Катя и ее муж здесь. В коттедже.
Дарья качает головой.
– И что с того?
– Они остановились в коттедже вместе с нами. В другой спальне. Мне нужно было вынести свой чемодан из той комнаты, прежде чем они спросят, почему мы живем в разных комнатах.
Дарья, которая сейчас завернута в полотенце, приоткрывает дверь еще немного.
– О, блин. Это значит, что мы должны жить здесь вместе? Пользоваться общей
– Я буду спать на полу, - говорю я ей, уже подумав об этом. Во всем доме, за исключением ванных комнат, все из дерева, но рядом с кроватью есть довольно потертый на вид коврик, который послужит матрасом, и я еще сложу одеяло.
– И Катя сказала что-то насчет того, чтобы пойти куда-нибудь с девочками, так что нам не придется видеться до конца дня.
– Слава богу, - фыркает Дарья.
– Я все еще не могу поверить, что ты видел меня голой.
– Хочешь увидеть и меня голым?
– спрашиваю я с ухмылкой.
– Сравнять счет?
Дарья свирепо смотрит на меня.
– Может быть, позже. А сейчас ты можешь просто... убраться?
– Да, конечно. И я еще раз прошу прощения. Я не хотел, чтобы это случилось, и действительно думал, что ты пробудешь там дольше.
– Думаю, короткий душ - это привычка. Особенно, когда у тебя двое маленьких детей. Длительные водные процедуры могут привести к разгрому всей квартиры.
Снова слова Дарьи о своих детях заставляют меня подумать, какая она самоотверженная, добрая, заботливая... И все еще практически голая и всего в нескольких метрах от меня. Я никогда не испытывал такого искушения протянуть руку и поцеловать ее, как сейчас.
– Знаешь, тебе нечего стыдиться, - говорю я ей, отталкиваясь от стены, чтобы уйти.
– У меня двое детей и большой шрам от кесарева сечения на животе, - говорит она, но я думаю, что это больше для себя, чем для меня.
– Я не заметил, - говорю ей. Наверное, потому, что я был слишком отвлечен ее великолепными, замечательными, большими сиськами. Я хочу просунуть свое лицо между ними, а затем проложить дорожку поцелуев вниз по ее животу, медленно раздвигая ее ноги. Я найду ее уже влажной, разгоряченной предвкушением того, что должно произойти.
– И у меня тоже есть шрамы.
– Правда?
– Да.
Я поворачиваюсь и задираю рубашку, показывая ей шрам длиной в десять сантиметров на правой стороне спины. Я получил его, когда папа толкнул меня, и я упал на стеклянный столик. Мама сказала санитарам скорой помощи, что я играл в мяч в доме, после того как она, конечно, запретила мне это делать, вследствие чего я споткнулся и упал.
Медсестра прочитала мне лекцию о том, как важно слушать своих родителей.
– Это не так круто, как твой шрам, - продолжаю я и возвращаю рубашку на место.
– Из меня не вышло никого живого.
– Спасибо тебе, - улыбается Дарья.
– За что?
– За то, что пытался заставить меня чувствовать себя лучше.
– Это сработало?
– спрашиваю я.
Ее улыбка становится шире:
– Да. А теперь убирайся отсюда, чтобы я могла одеться.
Я сижу на качелях на крыльце,
Не то чтобы я мог это почувствовать. Нет, я не настолько в ладу с природой. Просто на моем телефоне появилось оповещение о непогоде. Я не думаю, что Дарье удастся спуститься на пляж с Катей, и не похоже, что сегодня днем можно будет взять лодку и порыбачить с ребятами.
Я не так уж часто бывал на рыбалке, но вообще мне это нравится. Входная дверь со скрипом открывается, и Дарья выходит на крыльцо. Она держит вино, которое мы открыли ранее, и два пустых бокала. Она сделала макияж, но ее волосы, все еще немного влажные, заплетены в свободную косу, спускающуюся по спине. На ней короткое черное платье, поверх которого накинут серый свитер. Маленькое лимонное ожерелье покоится прямо над этой большой красивой грудью, и требуется огромная сила воли, чтобы не смотреть прямо на нее.
– Я почти уверена, что они там наверху занимаются сексом, - говорит мне Дарья и подходит, останавливаясь всего в метре от меня. Она ставит бокалы на деревянные перила и наполняет их. Вручив мне бокал, она садится на качели рядом со мной.
– Спасибо, Дарья.
– Хорошо. Вставай и раздевайся.
Я смотрю на нее и смеюсь:
– Прямо здесь? Прямо сейчас?
– О, точно. Я ведь забыла свой телефон.
– Ха-ха. Фотографии моей обнаженной фигуры обойдутся дорого.
– Да пожалуйста. Я могу смотреть бесплатное порно весь день, каждый день.
– Верно... Поэтому нам пришлось заблокировать определенные сайты в офисе.
Дарья смеется:
– Люди смотрели порно на работе?
Я киваю.
– Самым странным днем за всю мою карьеру был тот, когда мне пришлось уволить стажера за то, что он дрочил за своим столом.
– Ни за что не поверю!
– Дарья подносит бокал с вином к губам и делает глоток. Ее глаза сверкают, показывая, что она счастлива, и она просто божественно красива.
– Ты все выдумываешь.
– Хотелось бы. Оказывается, у парня была какая-то форма сексуальной зависимости, но это все равно не значит, что можно заниматься этим на работе. Хотя это объясняло, почему мы постоянно находили пустые коробки из-под салфеток в мусоре в комнате отдыха.
Дарья морщит нос.
– В комнате отдыха? Где мы едим???
Я киваю.
– Ага. Все продезинфицировали, не волнуйся.
Она вздрагивает.
– Мне противно думать обо всех общественных поверхностях, на которых мы сидим - или едим, - на которых есть... Ну, ты знаешь... Отвратительные жидкости.
Я смеюсь.
– Я стараюсь не думать об этом.
– Я просто рада, что давно уже не езжу на общественном транспорте. Возить двух маленьких детей в метро...
Она вздрагивает и делает еще глоток вина. Я думаю, она немного навеселе, и не хочу задавать личные вопросы, пока она не в своем уме. Это нечестно, и я не хочу, чтобы она отвечала на что-то, чего не сказала бы, если бы не выпила бокал вина.