Оставленные
Шрифт:
– Это уж точно. – Он снял ворсинку со своего пупка и бросил ее на пол. – Могло быть и хуже, да?
– Не то слово. – Она легла рядом и бедром подвинула его ближе к стене. – Могло быть гораздо хуже.
Джилл сказала это не из вежливости. Макс был славный умный парень, и она всегда вздыхала с облегчением, если ей выпадало уединиться с ним. С ним было легко общаться, и они вдвоем между собой давно выяснили, что не подходят друг другу как сексуальные партнеры, и на этом фронте давления она не испытывала. Сложнее было с Дмитрием. Он был посимпатичнее Макса, более заинтересован в сексе, но также разными способами всегда
Макс тронул ее за руку.
– Замерзла?
– Немного.
Он развернул одеяло, лежавшее в ногах кровати, накрыл им себя и ее.
– Так лучше?
– Да, спасибо.
Джилл потрепала его по ноге, затем повернулась на бок и погасила свет: им обоим нравилось лежать в темноте. Порой ей казалось, что они супружеская чета со стажем, как ее родители. Джилл помнила, как заходила к ним в спальню, чтобы пожелать спокойной ночи. Они выглядели такими уютными и довольными, лежа рядышком – оба в пижамах, в очках. Теперь отец как будто теряется на супружеском ложе; кровать шатается, словно вот-вот перевернется. Наверно, поэтому он стал чаще спать на диване.
– У тебя мистер Коулман биологию ведет? – спросил Макс.
– Нет, мисс Гупта.
– Коулман – хороший препод. Зря его уволили.
– Не болтал бы лишнего…
– Знаю. Я его не защищаю.
Несколько недель назад мистер Коулман на одном из своих занятий заявил, что Внезапное исчезновение – это природное явление, в некотором роде аутоиммунная реакция земли на свирепствующую эпидемию заразы человечества. «Все дело в нас, – сказал он. – Мы – источник проблем. Планету от нас тошнит». Двое учеников – один из них потерял мать Четырнадцатого октября – очень расстроились, и кое-кто из родителей подал официальную жалобу. Буквально на прошлой неделе школьный совет сообщил, что мистер Коулман согласился досрочно выйти на пенсию.
– Даже не знаю, – проронил Макс. – По-моему, в его словах есть доля правды.
– Он поступил жестоко, – напомнила ему Джилл. – Сказал, что те, кого забрали, были отбросами общества. Их родным и близким это не понравилось.
– Многие утверждают обратное, – заметил Макс. – Говорят, что это мы, оставшиеся, отбросы.
– Тоже хорошего мало.
Они надолго замолчали. Джилл владела сладостная оцепенелость – не сонливость, просто расслабленность. Приятно было лежать в темноте, под одеялом, ощущая тепло чужого тела.
– Джилл? – шепотом окликнул ее Макс.
– М-м-м?
– Ты не против, если я подрочу?
– Нет, – ответила она. – Валяй.
Нора догнала Кайли только у канцелярии. В коридоре было безлюдно, флуоресцентные лампы слепили своим ярким светом. Лицо Кайли было мокро от слез. Смутившись, Нора перевела взгляд на причудливую татуировку на ее руке – пестрое переплетение стеблей, листьев, завитков и цветов; наверно, с ума можно сойти от боли, пока тебе такую сделают.
– Ты без пальто?
Кайли шмыгнула носом, отерла глаза.
– Оно в машине.
– Можно спросить тебя кое о чем? – Как ни
Кайли покачала головой.
– Сначала я думала, что уйдет, но оказалось, слишком многого хотела.
– Как так?
– Да вот так. После первых нескольких встреч мы перестали говорить об этом. Вопрос о его уходе из семьи как-то отпал сам собой.
– И тебя это устраивало?
– Не совсем. – Кайли попыталась улыбнуться, но улыбка получилась вымученной. – Я просто плохо соображала. То есть, я знаю, что с женатыми мужчинами лучше не связываться, а все равно связалась. Это вы к чему?
Риторический вопрос. Нора оставила его без внимания. В любом случае, Кайли придется самой искать на него ответ.
– Мне любопытно, – сказала она, – как у вас началось?
– Да как-то само собой. – Кайли пожала плечами, словно ее роман с женатым мужчиной для нее самой оставался загадкой. – То есть мы флиртовали немного по утрам, когда он приводил Эрин. Я хвалила его галстук; он поддразнивающим тоном говорил, что у меня усталый вид, спрашивал, чем это я ночью занималась. Но ведь многие отцы…
– А когда ваш невинный флирт перерос?.. Кайли медлила с ответом.
– Вы уверены, что хотите это знать?
Из столовой лилась музыка – «Burning Down the House» [62] . Норе эта песня всегда нравилась, но сейчас она звучала как-то бесцветно и глухо, будто доносилась из прошлого, а не из соседнего помещения. Нора кивком велела Кайли продолжать.
– Что ж, ладно. – Вид у Кайли был несчастный, словно она знала, что совершает ошибку. – На детском празднике. Вы повезли детей домой, а Дуг остался, чтобы помочь мне убраться. Потом пошли в бар. Так и закрутилось.
62
«Burning Down the House» (анг. «Сжигаю дом») – песня американской рок-группы «Talking Heads», записана в 1982 г.
Нора помнила этот праздник – в тот день Эрин днем не спала и потому весь вечер капризничала, – однако она не помнила на том празднике Дуга, не говоря уже о том, когда он вернулся домой и как вел себя по возвращении. Все это забылось безвозвратно.
– Долго же длился ваш роман. Почти год. Кайли нахмурилась, словно Нора ошиблась в расчетах.
– Это так только кажется. Мы почти не виделись. Если мне везло, он раз в неделю заскакивал на пару часов, потом уходил. А какие у меня могли быть претензии? Сама на это согласилась.
– Но ведь вы, наверно, говорили о будущем. О том, как жить дальше. Не могло ж так продолжаться вечно.
– Я пыталась, поверьте. Но он не любил выяснять отношения. Постоянно отнекивался: Не сегодня, Кайли. Мне сейчас не до этого.
Нора невольно рассмеялась.
– Очень похоже на Дуга.
– Он был такой мальчишка. – Кайли покачала головой, улыбнулась, с нежностью вспоминая своего возлюбленного. Потом лицо ее помрачнело. – Мне кажется, со мной он снова почувствовал себя крутым, понимаете, да? Для всех он мистер Скучный Солидный Бизнесмен и Семьянин, а у него есть такая девчонка, как я. А он вроде как тайный агент.