Оставшиеся в тени
Шрифт:
«Итак, в этом случае Мария называет тебя в составе редакции нового журнала, который, к сожалению, будет именоваться «Дас Ворт» («к сожалению» — с моей точки зрения)».
Какие предварительные условия, возможно, принятые теперь, выдвигал Брехт или же какие другие ныне преодоленные препятствия для обоюдного согласия остались позади — неизвестно.
Находившийся вдалеке Б. Брехт мог поручить своей поверенной М. Штеффин уточнить те или иные результаты обсуждений, завязанных с ним (только ли одним М. Е. Кольцовым?) во время пребывания в Москве еще весной 1935 года. Но почему в качестве лица,
Ситуация проясняется из обильного фактического материала уже поминавшейся главы («Дас Ворт» — литературный журнал «народного фронта»), представленной в монографии «Немецкая эмиграция в СССР».
Для подготовки будущего журнала в Москве была создана специальная организационная комиссия из пяти активных немецких писателей-антифашистов, каждый из членов которой был наделен широкими полномочиями.
В комиссию входили Иоганнес Вехер, Вилли Бредель, Виланд Герцфельде, Мария Остен и Фриц Эрпенбекк.
Одной из самых сложных задач являлось собирание реальных живых сил немецкой антифашистской литературы, будущих авторов и сотрудников, изгнанных с родины и разбросанных теперь по всем странам и континентам мира — от Скандинавии, Франции, Голландии, Чехословакии, Швейцарии до Соединенных Штатов и Латинской Америки…
В таких обстоятельствах свое значение обретала и степень личной близости организаторов к тем или иным крупным мастерам немецкой литературной эмиграции, сотрудничество которых предполагалось в журнале.
Осуществлявшему широкий выпуск прогрессивной художественной литературы через издательство «Малик» Виланду Герцфельде и Марии Остен поручены были и прямые переговоры с возможными соиздателями журнала, кандидатуры которых, как уже сказано, менялись и подобраны были не сразу.
О роли Марии Остен читаем:
«Мария Остен… была для журнала «Дас Ворт» активной фигурой в различных областях — как автор и сотрудница редакции. О ее интенсивной деятельности во время подготовки к основанию журнала речь уже шла. Так, например, в апреле она послала Фейхтвангеру первоначальный проспект распределения материала по номерам. Летом 1936 года она ездила к Фейхтвангеру во Францию…» («Exil in der UdSSR», S. 200.)
Так что ответ, устно переданный Бертольту Брехту через М. Штеффин в конце марта 1936 года, лишь новый пример все той же организаторской активности Марии Остен.
Если же принять во внимание имеющиеся в переписке М. Штеффин с Б. Брехтом тех месяцев упоминания о ее деловых визитах к М. Е. Кольцову (например, в связи с приглашением в СССР немецкого художника Георга Гросса) или непринужденных встречах в домашней обстановке, то вырисовываться начинает и ее собственная возможная роль в данном случае, отнюдь не бесстрастного вестового.
История почти трехлетнего сотрудничества Б. Брехта в качестве автора и соиздателя московского журнала «Дас Ворт» передана в монографии «Немецкая эмиграция в СССР».
Если ограничиться лишь простым перечнем проделанного им в сложной обстановке второй половины 30-х годов, то и тогда это покажется вкладом не только в немецкую литературу,
В Москве были приняты и реализованы некоторые важные редакционные нововведения, предложенные Б. Брехтом и Л. Фейхтвангером (в результате их двукратных встреч и совместных обсуждений).
По их инициативе в Париже с учетом здешней особо накаленной политической атмосферы заработала «промежуточная редакция» журнала (в 1938 году ее возглавляли М. Остен и В. Бредель). Объем каждого московского номера был увеличен на три печатных листа.
Брехт, взявший на себя по распределению обязанностей курирование отделов поэзии и драматургии, много сделал для выявления талантливых имен поэтов-интернационалистов, пишущих на немецком языке.
На страницах московского журнала были опубликованы такие произведения самого писателя, как большой поэтический цикл «Немецкие сатиры», пополнявший также в течение двух лет антифашистский репертуар Московского радио, и пьеса «Страх и отчаяние в Третьей империи» (№ 3 и 7 за 1938 г. и № 3 за 1939 г.)…
Здесь же появились, кстати сказать, и некоторые произведения и переводы М. Штеффин (например, публиковавшийся в № 1, 3 и 4 за 1938 год ее перевод с норвежского пьесы Нурдаля Грига «Поражение», от которой впоследствии отталкивался Брехт при работе над собственной пьесой «Дни Коммуны», стихотворный отрывок из пьесы «Ангел-хранитель», 1936, № 12 и др.).
Так что в письмах Брехта своему безотказному секретарю, делопроизводителю и порученцу вовсе не зря, как видим, с некоторых пор все чаще замелькали приписки, несколько однотипно начинавшиеся: «Кстати, «Дас Ворт»…»
Однако вернемся к весне 1936-го, когда Грета полгода жила в СССР.
21 марта она отметила свой день рождения. Обычное поздравление из Дании почему-то опоздало — Брехт позвонил лишь 23-го.
На следующий день она писала ему:
«…21 марта у меня был одинокий день рождения. Мне теперь уже 28 лет… Дорогой Биди, полгода — это невероятно долгий срок. И это прекрасно и так странно, когда твой голос столь близко, а ты так далеко.
Теперь попытаюсь по очереди, но, может статься, через пень-колоду все рассказать.
Вчера все хотели с тобой говорить, стояли у телефона, и я нервничала. Надеюсь, сегодня выйдет лучше.
«Ленфильм». Люди там ценят тебя очень. Они хотят с тобой сделать или «Швейка», или фильм о Хорсте-Весселе (псевдогерой нацистской пропаганды. — Ю. О.)… Вообще они очень точно знают твою работу, многое из твоего читали и хотят использовать тебя только для фильмов с нерусскими сюжетами. Но ведь это и было бы самым лучшим? Предел желаний для них — сделать с тобой серию фильмов. Пискатор… говорит, что ты безусловно должен согласиться, если все обещанное и обсуждавшееся окажется реальным».