Остаюсь твоей
Шрифт:
Проститься
За потерей потеря
И года полетели
За дождями метели
Перелетные птицы
Майор был прав. Время лечит. И боль рано или поздно притупляется.
*песня "Проститься" группы Uma2rman
Глава 20
Спустя 3 года
Ясмина
Ясмина раскатывала тесто на бешбармак. На ней был фартук и платок, чтобы волосы не мешали готовке. Напротив нее за столом сидела девочка. Волосы у нее были русые, глаза карие, а кожа — белая и нежная. Это была дочь Яси — Малика. У казахов таких детей называли «сары бала» и «сары кыз», то
— Давай еще раз. Муха-муха…
— Цокотуха! — отчеканила Малика
— Позолоченное…
— Блюхо!
— Муха по полю…
— Посла.
— Муха денежку…
— Насёл.
Ясмина рассмеялась. Ее всегда умиляло, что дочь прибавляет к этому слову мужское окончание.
— Молодец! Умница! — Яся похлопала в ладоши и Малика радостно повторила за ней.
— Что, мешает тебе? — на кухню зашел свекор. — Пойдем, дочка, посмотрим с тобой мультики, не будем мешать маме.
Он протянул руки и девочка перебралась к деду.
— Иди с аташкой (каз. Дедуля — прим. автора) — Ясмина закрыла дверь кухни, подошла к плите и поставила на нее кастрюлю. По телевизору на стене шли новости. Яся взяла пульт и прибавила звук.
Журналистка рассказывала о скандале, связанном с сыном женщины-депутата. Мужчина избил жену в лифте. Никто бы не узнал, если бы не камеры видеозаписи. Поднялась шумиха, домашнего тирана задержали. Выяснилось, что он постоянно поднимает руку на жену, а его мать знала, но закрывала на это глаза. На экране появилась красивая женщина-адвокат, которая комментировала инцидент. У нее был такой спокойный и обволакивающий голос, что Яся заслушалась. Но говорила она о важном — о бытовом насилии.
— Уят (позор) — это когда традиционное общество боится осуждения других и в угоду этому, к сожалению, женские судьбы ставят на кон. То есть люди, боясь осуждения соседей, родственников, просто общества, скрывают то, что их дочь забеременела, то что их дочь является жертвой абьюзера. И, к сожалению, все эти традиционные ценности выносятся на какой-то алтарь, чтоб невинность какую-то показать, что это обычаи, традиции, что женщина должна быть святой. *
Ясмина больше никого не слушала. Перед глазами один за другим вспыхивали кадры из прошлого — воспоминания, которые ранили и мучили. Она давно бы уже что-нибудь с собой сделала, если бы не рождение дочери, ради которой Яся решила жить.
Девушка очень быстро поняла, за кого вышла замуж. Нурлан был младшим сыном и любимчиком матери. С него с детства сдували пылинки и многое позволяли. Поэтому он вырос эгоистом, который верил, что мир крутится вокруг него. Когда он увидел Ясмину у кафе, понял, что хочет ее. Но она на него не смотрела, а ее тетка только подливала масла в огонь: мол, не смотрит, потому что стесняется. Так-то она по тебе сохнет! Тогда Нурлан задумал ее украсть, но не сказал об этом родителям и старшему брату. Дамир всегда упрекал родителей в том, что они слишком много позволяют Нурику. И вот получив
Большого торжества у них не было. Дело в том, что бабушка Нурлана — та самая, которая легла у порога в день похищения, умерла во сне. После смерти близкого человека той (большое мероприятие по случаю свадьбы или юбилея — прим. автора) переносят на неопределенное время, либо вообще не делают. Итак, вместо свадьбы в семье проводили похороны. Яся горько усмехалось: «Хорошее начало семейной жизни! Просто многообещающее!» Пока все плакали по усопшей, девушка стояла с каменным лицом. Ей почему-то вообще не было жаль старушку. Наверное, она и правда была хорошей, как многие говорили на поминальном обеде. Но Яся видела эту бабушку другой — безжалостной блюстительницей традиций.
Однажды Яся попросила Карину приехать с фотографией Артема. Ей было очень важно иметь хотя бы частичку него. Она уже смирилась со своей судьбой, но его отпустить не могла. Она понимала, что теперь у него своя жизнь, а у нее — своя. Они идут по двум параллельным дорогам, которые никогда не пересекутся. И все же, какая жестокая судьба — любить вне времени, скрывать свои настоящие чувства и коротать длинные ночи с нелюбимым.
И когда подруги сидели в комнате, Яся не удержалась и бросилась к подруге со слезами. Карина тоже всхлипывала, гладила Ясмину по спине и утешала: «Все будет хорошо!»
Когда Ясмина успокоилась, она сказала, что Тёма после дембеля позвонит Карине. Как в воду глядела. Нет, Яся просто хорошо знала Артёма. Держа фотографию на коленях, она вдруг сказала:
— Как я хотела, чтобы у нас был сын. И чтобы у него были такие же светлые волосы, как у него. И зеленые глаза.
— Яська, — Карина не удержалась и вытерла слезу ладонью, — Не рви душу. Так себе только хуже сделаешь.
— Знаю, — тяжело вздохнула Ясмина. — Я даже не могу выплакаться, потому что сразу начнутся вопросы. А теперь…Знаешь, теперь осталось только утешение, что он просто есть. Что жив, что у него все хорошо.
Через несколько дней фотографию, на которой Артём обнимает Ясмину, нашел Нурлан. А ведь она думала, что хорошо ее спрятала. Когда она вошла в комнату, муж сидел на краю кровати и сжимал в кулаке снимок.
— Это он? — спросил он, бросив фото к ногам жены.
Ясмина молча подняла скомканную бумагу и разгладила ее.
— Ты же знаешь, что да. Зачем спрашиваешь?
Нурлан в одно мгновение вышел из себя, вскочил с дивана, схватил Ясю за руку и прижал к стене.
— Если я узнаю, что вы встречаетесь, убью обоих!
— Отпусти меня! — процедила девушка сквозь зубы.
Нурлан выхватил из ее пальцев фото.
— Смотри, что я с ним сделаю! — он порвал снимок на десятки кусочков и бросил их Ясе в лицо. Она зажмурилась, но не заплакала.
— Какая же ты тварь! Ненавижу тебя! — бросила она.
Красная тряпка для быка сработала. Нурлан занес руку и ударил ее по щеке.
— Ночью будь готова! — кинув эту унизительную фразу, он развернулся и вышел из комнаты.
К вечеру на щеке проступил синяк. Когда свекровь спросила, что случилось, Яся честно ответила: