Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 2
Шрифт:
— Верующий?
— Только в минуты отчаяния.
Рудриггер чуть усмехнулся и сразу же отстранился. Это было впервые, когда я видел на его лице подобие улыбки. Обернувшись к бескрайним горизонтам Севера, этот мужчина снова подошел к изгороди, положил на нее руки и уверенно заговорил:
— Иногда кажется, что ты не просто человек. Ты сам бог, который пришел к нам на помощь.
— Порой ты бываешь близок к правде.
Рудриггер промолчал, и я уже знал, что он специально игнорировал мои слова. Мне казалось, что он не хотел портить
— Знаешь, — загадочно прошептал Рудриггер, будто намеренно растягивая слово по буквам, — а ведь я хотел тебя убить.
— Я знаю.
Улыбка не исчезала с моего лица, и даже если бы я попытался ее скрыть, у меня все равно ничего бы из этого не вышло. Все-таки этот разговор был напрямую связан с несколькими моими смертями.
А вообще, странно ли то, что тебе уже смешно вспоминать о собственной гибели?
Рудриггер, полубоком обернувшийся ко мне, с полуулыбкой уточнил:
— Все монахи нынче предсказатели?
— И ты туда же? — Мое лицо снова скривилось в недоверчивой гримасе. — Прекратите напоминать о моем ужасном прошлом. Я этим не горжусь.
Постепенно до слуха стали доноситься быстрые шаги и прерывистое дыхание. Развернувшись к лестнице, со стороны которой исходил этот звук, я задумчиво сощурился и просто начал ждать.
Вскоре перед нами с Рудриггером появилась и та самая фигура, которая спешно бежала по высокой лестнице лишь бы только скорее оказаться на вершине. Фересия, наконец-то переступив последнюю ступень, сначала удивленно, а затем и облегченно посмотрела на меня. Прежде, чем сказать что-то, она наклонилась и глубоко вдохнула. Я же, примерно понимая в чем было дело, подошел ближе и спросил:
— Ты закончила исследовать влияние яда на монстров?
— Почти. — Фересия резко выпрямилась. С того момента, как я впервые натолкнул ее на мысль о создании яда из Манегрии, прошло уже больше недели. Все это время Фересия ежедневно торчала у себя в доме, изучая разные растения и их влияние на монстров. Ночами же она, как и раньше, помогала раненым стражникам, и такая большая нагрузка сказывалась на ее лице явными отметинами: большими синяками под глазами, бледностью и сухостью кожи, потухшим уставшим взглядом.
— Рон, Рудриггер, — позвала Фересия, — скажите, люди заражаются монстрофикацией через яд насекомых, верно? И вместе с этим заражением постепенно у них стирается личность?
— Верно.
Фересия быстро закивала.
— Я поняла. Так происходит потому, что тело начинает медленно отмирать из-за яда, и первыми под удар попадают внутренние органы. Мозг, легкие, печень…
Эти слова заставили меня задуматься. На самом деле, примерно так я и представлял себе действие яда насекомых. Правда, только эти слова заставили меня задуматься о том, какие органы страдают от яда в первую очередь и как это может сказываться на монстрах.
Рудриггер, также задумавшись о чем-то, вслух напряженно спросил:
—
— Без циркуляции крови в организме ни одна конечность не может двигаться. — Фересия смотрела на свои опустошенные руки и будто бы показывала ими что-то. Она то вытягивала это воображаемое нечто, то опять сжимала, словно это было тесто. — Когда отмирает сердце, тогда тело просто перестает двигаться. Но суть в том, что у монстров этот процесс происходит очень и очень медленно. Яд убивает их мучительно долго, поэтому вместо мгновенной смерти от человек теряет самого себя.
— Противоядие? — настороженно спросил я.
— Остановить омертвение плоти? — Фересия приподняла на меня взгляд и напряженно нахмурилась. — Нет. Это как пытаться восстановить уже разлагающуюся конечность — невозможно. Хотя если у тебя в запасе есть еще Освальдский корень, можно было бы попробовать.
— Нет, и вряд ли будет.
— Вот и все.
Внезапно Рудриггер, положив руку на женское плечо, буквально вынудил Фересию посмотреть ему в глаза. В обычной ситуации его действия могли бы показаться грубыми, но именно в этот раз его выражение лица подсказывало, что он действовал так только от волнения.
— Но почему яд влияет на изменение тела? — спрашивал Рудриггер.
— Это его особенность. Из-за него отключается человеческое сознание. Прямо как при бешенстве.
— Но почему именно с наступлением темноты?
— Естественный жизненный цикл. А почему некоторые птицы засыпают, стоит накрыть их клетку?
Я смотрел на этих двоих со стороны. Мне уже не нужно было ничего говорить, и мысленно я даже радовался тому, что герои сами мыслили в нужном мне направлении.
— И что ты хочешь всем этим сказать? — удивленно спросил Рудриггер, смотря в глаза Фересии.
— Нужно дождаться пока не отомрут внутренние органы всех зараженных. — Девушка уверенно закивала. — Так разные люди заражались в разное время, кто-то из них умрет раньше, кто-то позже. Возможно, придется прождать даже не один год прежде, чем зараза исчезнет сама по себе.
Она посмотрела на меня, будто ожидая увидеть удивление, и я попытался скрыть отведенную мне роль, но, видимо, безуспешно. Девушка от одного только моего выражения сразу недоверчиво сощурилась. Пытаясь хоть как-то выкрутиться из ситуации, я решил поддержать разговор:
— Но монстры не самая большая проблема. Насекомые все равно останутся, а это значит, что пробраться на плодородный континент мы не сможем.
— Здесь ты прав. — Рудриггер наконец-то отпустил женское плечо и отстранился. — Это проблема.
Фересия же, услышав наши слова, недовольно развернулась и хмыкнула.
— Давайте подумаем о земледельчестве после того, как избавимся от монстроподобных тварей!
Мы с Рудриггером удивленно замолчали. Все-таки иногда понять почему женщина возмущалось бывало сложно, но в этот раз я все же смог догадаться о ее истинном желании.