Остерегайтесь апокалипсисов. Книга 4
Шрифт:
Еще одного крепкого противника я просто не смог побороть. Зверочеловек, очень похожий по виду и мускулатуре на самого Гарнара, с низким рыком завалил меня на землю. Всего одна секунда слабости стоила мне победы. Мужчина возвысился надо мной, замахнулся кулаком и со всей силы ударил по лицу. Замах оказался тяжелым — от него в глазах сразу помутнело. И когда еще один такой удар снова обрушился на меня, я инстинктивно завертелся, усиленно начал стучать ногами и руками по земле, стараясь вырваться.
Еще один, и еще один удар ослабили меня.
Как много времени я пытался очухаться — я тоже не понимал. Просто в какой-то момент мои противники все же подняли меня и поставили на колени. Смена обстановки снова начала приводить меня в чувства. Мы все еще находились в поселении, и здесь, на самой центральной улице, уже точно не было ни одного местного. Наверняка от всего происходящего они просто разбежались по домам.
Меня держали за руки двое, еще один стоял за спиной и силком заставлял меня склонять голову. Остальные же толпой просто топтались рядом и что-то выкрикивали мне. Из-за слабости я даже не сразу смог разобрать их оскорбления и вопли. Кто-то проклинал, кто-то клялся убить меня — смешно было уже то, что я даже не слышал их в начале. Зачем так стараться, когда противник без сознания? Ради кого?
Собрав на языке скопившуюся кровавую слюну, я демонстративно плюнул. Возможно, именно это действие и заставило остальных замолчать. Видок у меня наверняка был жутким. Кровь сочилась по телу и капала прямо предо мной на землю, часть лица уже была настолько опухшей, что это мешало видеть обстановку. Однако сдаваться морально я не собирался.
Вскоре толпа предо мной расступилась. Лишь увидев эту фигуру, даже в длинном темном плаще я смог признать ее. Грозный вождь, скинув со своей головы капюшон, холодно посмотрел на меня. При свете дня я наконец-то мог рассмотреть его лицо нормально. Густые брови, массивная челюсть, резкие черты — одно его лицо вселяло страх. А когда он был еще зол… наверняка обычные зверолюди разбегались в ужасе.
Усмехнувшись, я сказал:
— Это уже вторая наша встреча. Судьба?
Ракх хмуро осмотрел меня, склонил голову и хмыкнул. Он выглядел столь задумчиво, что во мне невольно просыпался интерес — о чем таком он сейчас размышлял.
— Вот смотрю я на тебя и думаю, — вождь намеренно наклонился, — откуда в тебе столько бесстрашия?
— Жить захочешь и не на такое пойдешь.
Мои слова прозвучали даже резче, чем я того хотел. Ракх, услышав их, плотно стиснул зубы. Он наверняка понимал, что я имел в виду. Все-таки никакого побега из деревни изначально не было бы, если бы не его приказ изолировать невинных людей и заморить их голодом.
Ничего не отвечая, Ракх отвел взгляд. Я наблюдал за его поведением и с пристальным вниманием.
Кровь, внезапно засочившаяся откуда-то со лба, начала застилать
— Пытаешься понять, что делать дальше? — снова заговорил я. — Разве ты не осознаешь, что в нашей деревне не было заражения?
Руки, удерживавшие меня, сжимались все крепче. Остальные зверолюди возле нас явно сдерживались, чтобы не напасть на меня снова.
— Осознаю, — холодно отвечал Ракх. — Это единственная причина, почему я пустил одного из вас по вашему следу.
В голове невольно всплыл образ медведя, с которым я недавно сражался. К слову, сейчас его не было видно даже в толпе. Решил сбежать под шумок?
— Но проблема в другом, — куда строже продолжал вождь. — Вы ранили и убили зверолюдей, которые служили мне. Теперь я не могу отпустить вас. Вы преступники.
Его слова вызывали во мне массу чувств. Отчаяние, гнев, ирония и радость. Внезапно из горла начал прорываться громкий хохот. Не сдерживаясь, я низко опустил голову и рассмеялся еще сильнее и еще истеричнее, чем раньше. Даже руки, что удерживали меня, вздрогнули от подобной неожиданности.
Собрав в себе остатки сил, я резко выпрямился и с кровожадной улыбкой заговорил:
— А ты запер деревню, полную детей, женщин и стариков. Ограничил нас в еде и оставил умирать. Кто из нас больший преступник?
Лицо вождя выглядело удивленным и растерянным одновременно.
— Быть может я и злодей в твоих глазах, — отвечал он, — но все это было сделано ради выживания остальных. Если бы не эти жесткие меры, болезнь уже давно бы…
— Ты перед кем сейчас оправдываешься? Предо мной или перед своей совестью?
Глаза Ракха расширились от возмущения. По его сжавшимся кулакам я сразу понял, что он и сам с удовольствием хотел бы мне врезать — как никак слушать правду люди особо не любили. Но все же собрав в себе всю свою волю, вождь расслабил ладони, запрокинул голову и глубоко вздохнул.
От его действий я даже почувствовал разочарование. Мне казалось, что он хоть как-то должен был на это отреагировать, а он намеренно оставался спокойным, словно скала. Конечно, это было хорошим качеством для лидера, но очень опасным для твоего врага.
— Поймать его и связать, — равнодушно приказал Ракх, поворачиваясь ко мне спиной, — он поедет вместе с нами в Каной. Там и решим, что с ним сделать.
Местость, по которой мы ехали, была уже не знакома мне. Хвойные леса сменялись лиственными, мелкие деревни постепенно переходили во все более и более крупные города, людей вокруг нас становилось все больше. Ну, а я, можно сказать, ехал в собственном экипаже. Для передвижения мне выделили клетку — ту самую, в которую загоняли диких зверей, пойманных и недобитых во время охоты. Руки мне не развязывали, воду и еду не давали, явно собираясь истощить. И мы ехали так вот уже второй день подряд. Да, я действительно был на переделе.