Осторожно! Дракон на перевоспитании
Шрифт:
С едва теплившейся надеждой, я отошла от шкафа и продолжила осмотр комнаты. Просчиталась. Граф был подонком. Мерзавцем. Никаких других вещей здесь не нашлось. Вся одежда графини была разложена и развешана в одном-единственном шкафу. Мои надежды рухнули в одночасье.
Пришла пора разделять и властвовать. Настенька рвалась в бой. Порывалась отыскать мужа Сэймы и устроить ему хорошую взбучку, стребовав новый гардероб или даже что-нибудь приватизировав из гардероба супруга, а вот Сэйма… Сэйма вообще ничего не хотела. Её не существовало. Но та часть моего сознания, что я отвела для неё, Настенькиным голосом шипела: «Не отсвечивай! Не привлекай внимание. Не выделяйся.
Сэйма-шельма победила, в общем.
Кое-как упаковав себя в платье, я оставила корсет незашнурованным и, шурша тяжёлыми юбками, добралась до кровати.
Прилегла, укрылась одеялом и уставилась в потолок невидящим взглядом.
В голове был сумбур и паника, мысли роились, не о чем было думать, непонятно за что хвататься и как вообще быть. Рогатый граф, графиня, чужестранка, как я поняла, шельма та ещё, с даром, о котором нельзя рассказывать выродку… Выродок мне почему-то представлялся только графом. Да и дар это… Что оно вообще такое и с чем его едят? Сэйма умела видеть чужое прошлое? Почему в этом был так заинтересован её отец? Их связывает с этим графом какое-то прошлое? Интриги? Заговоры? Может, Сэйма шпионка? Логично же. Люби она графа… Да что там люби?! Уважай она своего мужа, стала бы она у него под носом шашни крутить с таким редким экземпляром, как лекарь? Что это вообще за графство, в котором один лекарь? Шпионка, как пить дать. Собирает информацию, компроматы на графа, чтоб сдать того своему папеньке… Ой, а ещё же есть всякие договорные браки, фиктивные, навязанные… Граф сказал, что я трофей… Наверное, когда Сэйма нароет на дракона достаточное количество компромата и информации, её отец объявит мужу дочери войну. Придёт её спасать… с войсками. И конницей? По воде, что ли? Как Иисус, что ли? Прости, господи, мне мои мысли…
Немного отогревшись, я разомлела, и сама не заметила, как мысленный поток прибил меня к берегам царства сна.
Глава 6
Сквозь пелену сна, подобно выстрелу, хлопнула дверь. Конечно же, я испугалась и вздрогнула. Нервы шалили, неизвестность пугала даже во сне.
Не успела глаз толком открыть, как сильные руки больно сжались на моих плечах, а горящий золотисто-оранжевым взгляд пригвоздил меня к перине.
– Что ты себе позволяешь? – прошептало чудище пугающим голосом. Будто мне было мало этих нечеловеческих глаз! – Это было найдено у берега! На нём магический след дарийцев! Отвечай сейчас же, письмо от твоего отца? Что в нём? Как давно вы общаетесь?!
Граф?
Моему удивлению не было предела. Да, я не глухая и не настолько глупая, чтобы не помнить, как он назвал себя драконом, но одно дело слова, а совсем другое уродские глаза, горящие, с вертикальным зрачком, как у щурящейся на солнце кошки. Это он ещё, чего доброго, сейчас как превратится в какого-то динозавра и…
Дальше мне додумать не дали. Встряхнули хорошенько, приподняв и опустив на перину.
– Не молчи, дарийка! – вибрирующий и властный голос, казалось бы, вообще не мог звучать иначе.
– Я… спала. – пропищала я. Огромных усилий мне стоило отвести взгляд от этих глаз.
– Что в письме?
Отпустив одно моё плечо, граф сунул мне под нос мной отправленный клочок картона в окно, и слава богу, немного отстранился.
Сразу стало даже как-то легче дышать.
Выходит, фантазируя и строя предположения, я не так уж и ошибалась. Вон, как мужа Сэймы разгневало письмо от её отца. Вокруг меня
– Моё терпение не безгранично! Мой народ не успел привыкнуть к графине… Отнять твою жизнь…
По спине пробежался холодок. Мне почему-то показалось, что такой убьёт и глазом своим, оранжевым, не моргнёт.
– Я не читала. – инстинкт самосохранения ответил за меня. Не действуй на меня так пугающе близость дракона, я бы вряд ли так шустро сообразила сменить тактику. – Никогда не читала.
– Что? Это ещё как понимать? – граф даже от своей супруги шарахнулся, отпустив и второе её плечо.
– Так и понимать. Я не читала писем отца. – прошептала чуть увереннее. Моя уверенность вообще была прямо пропорциональна дистанции между нами. – Выбрасывала все в окно.
– Зачем?
Я вот вроде бы на графа во все глаза смотрела, а не заметила, как его глаза пришли в норму, став человеческими, и сам он из чудища сделался очень растерянным молодым человеком. Даже не мужчиной, а парнем. Потерянным, сбитым с толку…
«Настя, кукушечка якоря снимает, или где? Ты ещё его пожалей! Скажи ему правду, полетаем. В синее морюшко, на камушки… камушком!» – звонко отчитала меня внутренняя Настенька.
– Не хотела читать. – шумно сглотнув, выдала я. – У меня новая жизнь. Замужняя. Не хочу никаких интриг.
– Ты для чего мне зубы заговариваешь? – недовольно процедил граф. – Давно ты стала себя замужней считать? Ещё вчера голосила, что я тебе не мил, не люб, к служанкам в спальню посылала. Семян фэтти сегодня наелась, чуть не умерла, от ненависти ко мне. В окно выброситься хотела. Думаешь, я поверю, что ты наш брак приняла? Замужней себя посчитала? Нет, дарийка, – властно припечатал он, – Нет тебе веры. Нет веры твоему народу. Раз уж ты так сладко запела, то в письме точно что-то важное. Я узнаю. Очень скоро узнаю. Есть у меня в темнице несколько пленных дарийцев. Прочтут. А ты… ты ответишь не только за предательство, но и за эту ложь!
Драконий бог, а муженёк-то мне достался совсем не глупый! К сожалению! К моему огромному сожалению!
– Да мне всё равно. – на свой страх и риск проговорила я. – Иди… Ступай в эту темницу. Пусть читают. Меня, главное, не приплетай сюда. Я свой выбор сделала, дракон. Говорю, не читала отцовских писем, значит, не читала. Заладил, дарийка, дарийка… Будто у меня имени нет. А что ты обо мне знаешь? Может, я своего отца вообще ненавижу? Может, я рада тому, что я здесь? Может, у меня жизнь новая начинается? Что смотришь? Иди, говорю, куда хочешь! Нашёл, чем пугать пуганную! – разволновавшись, я даже привстала, облокотившись на локти. – Стала бы я так глупо письма из окна выбрасывать, если бы хотела что-то за твоей спиной провернуть? Мне что, делать нечего, так подставляться? Ты дарийцев ещё и тупыми считаешь, да?
Граф колебался. Я видела это по его напряжённому взгляду, что скользил то по моему лицу, то по клочку размокшего и набухшего картона. Я буквально чувствовала его сомнения.
Осмелела. Решила перейти от защиты к нападению:
– Я хочу пить и есть. Если я тебя не ослушалась, это не значит, что так будет продолжаться всегда. У всех есть физиологические потребности. Я не исключение. Пока чувства голода и жажда терпимы, но я за себя не ручаюсь. Это не может продолжаться вечно. Ты сам ставишь мне невыполнимые условия. Я захочу есть и пить, я выйду отсюда, а ты… Ты, наверное, только этого и ждёшь, чтоб опять на мне свою злость выместить.