Осторожно! Дракон на перевоспитании
Шрифт:
«Может, найду с кем поцапаться и на кого негатив выплеснуть, а там мне хоть немного полегчает? Настроение – жуть, мрак полный. » – привела мысленный довод в пользу своей безумной затеи.
Глава 12
В кухню мы попали сразу, как Барнс слопал тарелку каши, хлебную лепёшку и несколько мясных шариков. Да, я его ждала, проведав места не столь отдалённые. Соседнюю комнату. Ванной у меня пока что язык не поворачивался её назвать.
Шла я по странным длинным коридорам тихонечко, от паренька, несущего поднос с грязной посудой,
Даже убивать кого-то расхотелось.
– Вот здесь кухня, сьера. – спустившись с невысокой лестницы, мальчишка остановился перед тяжёлыми дверями и неуверенно повёл плечом. – Может, я предупрежу… Там Лиаша… вокруг неё всегда местные старухи крутятся.
О-о-о-о-о, старух я помнила прекрасно. Хотя, признаться, лучше бы забыла.
– Госпожа, сьера, графиня… – недовольно прошептала я, – Называй меня уже как-нибудь… Сэймой можно. – кивнула я, оттягивая время перед встречей с жуткими старухами.
А что? Графиня я или где? Почему это я должна каких-то бабулек бояться?
– Да не положено ж… – протянул голубоглазый, несколько раз удивлённо моргнув.
– Там, откуда я родом, положено на то, что положено. Я разрешаю. – понемногу входя в образ, говорила я. – Всё, Сэймой меня называть будешь.
«Я, может, и привыкну как-то к этому имени, если хоть кто-нибудь меня так называть станет. А то, чую, скоро кому-либо как ляпну, что я Сэйма-шельма… Ой, мамочки-и…» – подумала уже после того, как высказалась.
– А ещё о дарийцах расскажете? Что у вас ещё положено?
Я вздохнула, сама потянулась к ручке на дверях, около которой мы топтались, и тут же её распахнула.
– Посмотрим на твоё поведение. – фыркнула и коротко скомандовала: – Входи.
У Барнса глаза сделались большими-пребольшими, но, слава богу, он спорить и кочевряжиться не стал, а шагнул вместе с подносом в очень душное помещение. Я за ним, разумеется. Осторожненько, тихонечко, как мышка, я, подобрав уродскую юбку от платья, шла след в след, пока не услышала голоса. Женские. Преимущественно скрипучие и старческие.
– О, Барнс, как там эта? К праотцам не отошла?
Я замерла у бочки, которую ловко обогнул мой сопровождающий и которую за ним особо видно не было, и громко кашлянула.
– Добрый день. Не отошла. – объявила, не забыв о приличиях и даже поздоровавшись. – Пошли все… вон.
У огромного деревянного стола, за которым чадила большая печь, кучковались три женщины. Две бабульки, как Барнс и предполагал, и довольно молодая пышнотелая особа, что жарче всех испепеляла меня взглядом. Все смотрели на меня, как на придурочную.
Мне не особо понравилось, что бабки были в чёрной одежде. Навевало нерадостные
– Кто позволил вам выходить? – очень громко и противно заскрипела одна из старух. – Что вы здесь делаете?
– Я так понимаю, со слухом у всех проблемы, да? – гордо расправив плечи, я повторила манёвр мальчишки и успешно обогнула бочку, стоящую посреди прохода. – Я объясню. Вчера меня пытались отравить, подмешав яд в еду или воду. Мой муж абсолютно точно найдёт виновного и накажет его по всей строгости, а пока его нет, я даже разговаривать с вами не желаю. Поэтому пошли все вон из кухни. Я буду готовить и есть.
Посмотрев на каждую из собравшихся женщин строгим взглядом, я отпустила подол юбки и упёрла руки в боки.
– Здесь я хозяйка. – подала голос самая молодая из них, не носящая по мне траур. В красивой блузке, с впечатляющим декольте, не скрытым ни воздушным фартуком, ни тёмными космами, торчащими во все стороны, она выглядела довольно… впечатляюще. Особенно впечатляющим был большой нож, который она сжимала в руке. – Ты вчера травилась. Сама! Я тебя в кухне одну не оставлю. Ты дарийка!
Барнс громыхнул рядом подносом с посудой и что-то прошептал дерзкой женщине на ухо.
– Если я дарийка, мне есть не положено? – с недовольством наблюдая, как мой голубоглазый почти что друг что-то нашёптывает наглой особе на ухо, я почти что истерично взвизгнула.
– Да кто тебя знает? Ты здесь чужая! Враг! – злобно выплюнула она. – Себя отравить не получилось, может, ты нас всех отравить решила?! Я тебя к своей кухне не пущу!
– Мы просто возьмём немного еды и уйдём. – взволнованно зашептал Барнс. На этот раз я его хотя бы услышала. – Не нужно всего этого, пожалуйста. Граф осерчает.
– Сейчас осерчаю я. – зло прошипела я. – Дарийцы голодные, знаете, какие кровожадные? Да здесь клочки полетят по закоулочкам! Да я вас в порошок всех сотру! Быстро выметайтесь отсюда! Пока есть откуда, выметайтесь! Не достанется кухня мне, не достанется она никому. Разнесу здесь всё. В пыль, в труху, в сопли… – не на шутку разошлась я. – Пошли отсюда!
Бабки прониклись. Встрепенулись, на выход засобирались, а вот та борзая, с ножом в руке, даже не шелохнулась.
– Ты меня своими истериками не проймёшь. Это моя кухня. Из-за какой-то мерзости, я не стану рисковать жизнями других людей. Кто знает, на что такая, как ты способна… – хищно щурясь, выговаривала она. – С места не сдвинусь.
– Лиаша, пожалуйста… – моляще протянул Барнс, вцепившись в руку пышногрудой особе. – Да что тебе стоит? Я присмотрю. Графиня только возьмёт себе что-нибудь из еды. Может, из готового, а может, я что состряпаю. Ну что тебе стоит? Войди ты в положение! Её вчера кто-то отравить пытался. И заметь, наш граф жену себе выбрал под стать себе, такую же добрую и милосердную. Вон, она уже сколько здесь, а ещё ни разу тебя в покушении на свою жизнь не обвинила, даже в темницу не бросила. А это ведь ты ей еду накладывала…