Осторожно, сказка!

Чигарева Зинаида Александровна

Вот и сейчас развлекаются, дразня Серафима.

Кот по своему обыкновению примостился на узеньких перилах балкона и греется на солнце. Воробьи растопырили крылышки и висят перед ним, как живые шарики на ниточках. Серафим пытается не замечать нахалов. Но те, расхрабрившись, лезут к самому его носу. Особенно старается Петька. Ленкиного приятеля, несмотря на немощь телесную, всегда отличал высокий боевой дух. Петька разошелся до того, что почти уселся на кошачью голову. Такого уж Серафим стерпеть не мог. Он вскочил на ноги, широко раскрыл пасть и выбросил вперед когтистую лапу. Но

Петька благополучно взмыл вверх, а кот, потеряв равновесие, едва не сверзился вниз с высоты пятого этажа.

— Вот я вам! — пригрозила Лена серым насмешникам. Оскорбленный Серафим удалился с балкона. А воробьи залились вслед ему веселым чириканьем.

Лена насыпала в кормушку хлебных крошек. И птицы тотчас облепили ее со всех сторон. Петька же на правах любимца уселся к девочке на ладонь.

— Уехала мама — вот какие дела, Петька, — вздохнула Лена. — Как ты думаешь: справлюсь я с Ванечкой?

Воробей закрутил головенкой.

— Ну это ты брось! Должна справиться. Иначе нельзя.

— Я-а-у-у! — донеслось из комнаты. За этим последовал громкий рев. Лена метнулась в спальню.

Ванечка сидит на кровати и отчаянно орет. Его плечо украшают три длинные красные царапины.

— Довел…

— Дура! — заявил Ванечка и неожиданно добавил: — Я на тебя обиделся.

Лена промолчала: в таких случаях лучше с ним не связываться.

— Я проснулся и лежал. Лежал и думал. Думал, думал — и обиделся. И на Серафима обиделся. Я его не трогал. Он сам на меня кинулся, когда я его засовывал под подушку. Я его все равно побью.

— Ванечка, — Лена старается говорить мягко, но внушительно. — Вставай. Завтрак готов. Убери за собой постель и умойся.

— Не хочу!

— Ванечка!

— Не буду!

Знаешь, мне что-то не хочется описывать все то, что случилось дальше. Можешь поверить мне на слово, Ванечка вел себя не лучшим образом. Сначала Лена держала марку старшей сестры и командира, но ее выдержки хватило ненадолго.

— Сам дурак! И болтун… болтун… болтун! — закричала Лена. В ответ последовал удар подушкой. Но не зря же девочка дружила с мушкетерами. Нападение было ловко отражено. Ее противник, почувствовав слабость своей позиции, рухнул на спину, изобразив из себя тяжело раненного, и заревел дурным голосом.

В пылу сражения ребята не заметили, как приоткрылись дверцы шкафа и оттуда выглянули четыре диковинных человечка: двое мальчишек и две девчонки. У мальчишек были длинные — то ли заячьи, то ли ослиные уши. У девчонок огромные — от уха до уха — рты.

Человечки с наслаждением, как будто они попали в кино, следили за ходом боя. Они толкались, лезли друг на друга, чтобы лучше видеть.

— Вот уйду… уйду из дома! — натягивая штанишки, кричал Ванечка, — и пропаду где-нибудь, назло тебе пропаду! Пусть тебе попадет от мамы. Будешь знать!

Не успела Лена опомниться, как тяжело хлопнула входная дверь.

— Ш-ш-ш! — что-то невидимое вырвалось из шкафа и пронеслось следом за Ванечкой.

Лена

выскочила на площадку. Но мальчишки и след простыл. Зато вверх по лестнице кряхтя поднималась толстая тетушка с большой хозяйственной сумкой. Поравнявшись с Леной, тетушка остановилась:

— Ох, ножки, мои ножки… Понастроили этих этажей…

Лена с тревогой вглядывается в рыхлое, серое, как тесто, лицо: что ей здесь надо, этой несимпатичной гражданке?

— Ты, что ль, будешь Леночка?

Лена кивнула головой.

— Это твой, что ль, братец Ванечка?

Сердце оборвалось: беда!

— Шли-ка, дорогуша, телеграмму: так, мол, и так, маменька, пропал твой сыночек…

— Как… пропал?

— А так! Сейчас кричал во дворе, что уходит в Дальний Лес. Ребята его на смех подняли. А он взял и убежал. Сама видела. А Дальний Лес, — толстуха наклонилась к Лениному уху, — не простое место, заколдованное. Там ведь сама Кикимора проживает. Все еще там обретается Кикимора-то Никодимовна, дай бог ей здоровья!

Смотрит Лена на тетушку — ничего понять не может: «заколдованный лес», «Кикимора Никодимовна» — бред какой-то! И тут прямо на ее глазах стало происходить что-то совершенно необъяснимое. Толстуха подмигнула ей, смешно подпрыгнула и — повисла в воздухе. Ее грузное тело стало совершенно прозрачным. Сквозь него Лена отчетливо видела каждую трещинку на противоположной стене и даже могла прочитать нацарапанную гвоздем надпись «Ленка-задавака».

Прозрачная тетка, повисев немного, как огромный мыльный пузырь, испарилась вместе со своими сапогами и хозяйственной сумкой.

Наконец-то Лене все стало ясно. Мало того, что мамы нет и с Ванечкой одно наказанье — их еще угораздило попасть в сказку. А это, я тебе доложу, не такое уж приятное и безобидное приключение.

Что же теперь их ожидает?

Глава четвертая, в которой Ванечка попадает в Дальний Лес и встречает старых знакомых

А где же наш Ванечка? Что с ним?

Представь — вот тут окраина города, где живут Лена и Ванечка. Во-он там — у самого горизонта — темная полоска. Это и есть Дальний Лес. Между ними широкая луговина и молодые сосновые посадки. Местные жители называют их Ближним Лесом и ходят туда собирать маслята.

А теперь приглядись повнимательней. Видишь, посреди луговины движется маленькая черная точка? И довольно быстро движется. Точно! Ты угадал — это, конечно, Ванечка.

Бежит Ванечка узенькой тропкой, как будто кто его подгоняет. И такая у него на сердце обида, такое зло на всех, что не замечает мальчишка, как хорошо, как привольно вокруг. Шелестят под ветерком шелковые травы, пестрят среди них луговые цветы. Бабочки порхают — белые, желтые, голубые. Птицы цвиркают, звенят кузнечики…

У Ванечки только одно на уме: он еще им всем докажет — и Ленке-задаваке, и ребятам, и этому рыжему Витьке Збыху, который рад случат над ним посмеяться.