Осторожно, спойлеры!

Дейд Оливия

Склонив голову и коснувшись своим лбом ее, он высказал свою просьбу:

– Когда я тебя трахну, мы можем заняться любовью? С включенным светом?

Когда она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его, он воспринял это правильно – как согласие. Оказалось, то, чего она хотела, и то, в чем нуждалась, не одно и то же.

К счастью, той ночью Маркус дал ей и то, и другое.

Рейтинг: Е

Фэндомы: «Боги Врат» Е. Уэйд, «Боги Врат» (сериал)

Отношения: Эней/Лавиния

Тэги: #Модерн-АУ, #АнгстФлафф_и_Порно, #СамаяПечальнаяЭрекция, #ПризракЛавиния, #СчастливыйКонецНесмотряНаТоЧтоВ_КонцеОбаМертвыНоОниВместеИ_ТолькоЭтоВажно, #ВыВозненавидитеЭтотФик

Сборники:

неделя печального стояка Энея

Статистика:

Слова: 2267

Главы: 1/1

Комментарии: 39

Понравилось: 187

В закладках: 19

Любовь поднимает его туда, где его место

Автор: Бесстыжая Фанатка Лавинии

Аннотация:

Двадцать лет у Энея встает на призрака. Давно умершую любовь всей его жизни. Лавинию, которая исчезает, едва он пытается ее коснуться.

До этого дня.

Примечание:

Особая благодарность моей новой бете.:-)

Ночью она снова появляется перед ним. Чуть более прозрачная, чем при жизни, но в остальном полностью такая же. Сплошные острые углы и черты лица, несимметричная улыбка и жидкие каштановые волосы до плеч. Самый дорогой вид, который можно себе представить.

Вот уже двадцать лет он наблюдает, как она парит по их спальне, облаченная в ту же тонкую короткую сорочку, в которой заснула однажды ночью, свернувшись в его объятиях, чтобы больше никогда не проснуться, пока не проснулась призраком. Его призраком. Его возлюбленной.

Как всегда, реакция его тела казалась одновременно извращенной и совершенно естественной. Если бы он мог, то весь целиком поднялся ей навстречу в любом измерении, где бы она ни обитала, но пока что это могла только одна часть него. Она застенчиво улыбнулась, заметив его состояние, так застенчиво, что никто не заподозрил бы, что она говорит иногда по ночам, пока он толкается себе в кулак, как ее горящие глаза прожигают его, когда он задыхается и выплескивается себе на живот.

Они не могут коснуться друг друга. При любой попытке она сразу же исчезает и иногда на несколько дней. А когда возвращается, то выглядит потрясенной. Потрепанной. С безжизненным взглядом.

Он не знает, куда она пропадает, а она не говорит. Но после третьего раза, проведя неделю в отчаянии от того, что она может вообще не вернуться, он больше не тянулся к ней.

Однако сегодня что-то было по-другому. Когда он лежал в кровати, утонув в похоти, в горе, в любви, его дыхание прервалось. Она потянулась к нему, чего не делала два десятилетия.

Ее длинные нежные пальцы погладили его щеку.

Они были теплыми.

22

– Я все еще думаю, как подойти к Неделе неприличного стояка

Энея, – заметила Эйприл и в тысячный раз поправила зеркало заднего вида. – Вчера мне показалось, что я могу вернуться к модерн-АУ без неловких моментов, если буду и дальше использовать версию Энея от Уэйд, а не твою. Что, надо признать, делает его в миллион раз менее горячим, но иногда жертвы необходимы ради высшего блага. И под «высшим благом» я имею в виду «откровенный трах в моих фиках».

Маркус хмыкнул, но не успел сформулировать ответ получше, так как она продолжила:

– Кстати, об откровенном трахе, надо показать тебе последний шедевр моей подруги ВозьмиМеняЭней, «Один верхний, чтоб править всеми», что-то вроде солянки из «Богов Врат» и «Властелина колец».

Чем ближе они подъезжали к Сакраменто, тем разговорчивее становилась Эйприл.

И да, она была забавной, и да, ему хотелось слушать все, что она говорит.

Но это была не счастливая болтовня и даже не вызванная избытком кофеина в кокруфинчике. Это был тот вид болтовни, когда она словно хотела заполнить любое возможное молчание, не оставляя места для размышлений.

Во время разговора она достаточно внимательно следила за дорогой, но при этом возилась с настройками климат-контроля, выбором музыки и углом вентиляторов. Маркус никогда не видел ее такой суетливой. Это нервы. Все просто.

Где-то в первый месяц их отношений она мимоходом сказала, что ее отец работает юрисконсультом, а мама – домохозяйка. Ему бы поинтересоваться, почему она не добавила никаких подробностей, но он этого не сделал. Что, очевидно, говорило не в его пользу, зато доказывало, как ловко Эйприл может увести разговор в сторону от неприятной ей темы. А также свидетельствовало о том, что возможно, только возможно, она справлялась с запутанными эмоциями и историями других людей лучше, чем со своими.

И все же, если она хочет болтать, то и он будет болтать. Если ей нужно отвлечься, он это обеспечит.

Он даст ей все, что она хочет или в чем нуждается, что он и пытался в полной мере доказать ей весь последний месяц, с тех самых пор, как она, обнаженная и дрожащая, стояла перед ним под ярким светом в своей спальне и просила трахнуть ее в качестве награды.

Она еще не понимает, но поймет. Он любит ее, и она – его награда. Прикасаться к ней – подарок для него.

Той ночью он наконец понял, как умело она умеет скрывать собственную уязвимость, несмотря на всю кажущуюся открытость и льющийся на них свет.

На следующее утро он был полон решимости узнать больше. Понять ее лучше.

Когда он проснулся в темноте, за час до того, как должен был прозвучать ее будильник, она уже не спала. Когда он пошевелился, она повернула к нему голову и ее глаза не были отяжелевшими ото сна, как следовало бы, поскольку легли они очень поздно. Она была в полной боевой готовности и так напряженно думала, что он удивился, что не слышит трения шестеренок в ее голове.

– Расскажи, – попросил он и прижал ее к себе, одну руку подложив под ее шею, а второй гладя ее руку, бедро, бок, приучая ее к незнакомой роли маленькой ложки. – Расскажи мне.