Осторожно! Влюбленная ведьма!
Шрифт:
— До завтра, Кэссиди! — указав кивком головы на выход, прорычал он.
— До завтра, — с деланным безразличием, пожав плечами, кивнула девушка.
Вслед за чем, распрямив спину и задрав подбородок, гордо и независимо, словно это она сама так решила, а вовсе не потому, что ей указали на дверь, прошествовала на выход.
Однако уже в дверях она вдруг остановилась и обернулась. Ответив лучезарной улыбкой, на удивленный взгляд опекуна, прошептала оборотное заклинание, после чего прошествовала дальше… Не забыв при этом предусмотрительно закрыть за собой дверь. Хлопок, правда, при этом получился излишне уж громким, но и ведьма тоже человек. И
В чем же тогда была её предусмотрительность?
Нет, Кэссиди вовсе не опасалась того, что опекун бросится за ней вслед, дабы излить на неё свою благодарность за то, что она всё же пожалела его и вернула его кабинет в исходное состояние. Тем более, что реши он это сделать, закрытая дверь его не остановила бы. А вот для того, дабы заглушить звук вырвавшегося таки из недр истерзанной опекунской души нецензурного ругательства, плотно закрытая дверь — самое оно.
И если дверью Кэссиди хлопнула исключительно ради спасения деканской репутации новоявленного опекуна, то его кабинет в исходное положение она вернула просто, потому что поняла — всё, чего она могла достичь этой своей проделкой — она уже достигла. Точнее, ничегошеньки она не достигла, кроме того, что разозлила и немного проучила уверенного в своём всемогуществе Алекса Каролинга. Что тоже немало… Вот только, в свете последних событий, этот факт её совершенно не радовал. Слишком сильно она беспокоилась за судьбу своих родителей, чтобы радоваться таким никчемным и глупым вещам, как месть за детские обиды или способность довести своего обидчика до белого каления.
К огромному удивлению Кэссиди её возвращение в свою комнату прошло на удивление безсобытийно.
Если, конечно, не считать событием скандирование совершенно невменяемых болельщиков УМИ, неистовствовавших на трибунах с таким размахом, что Кэссиди не удивилась бы, если бы в ответ на их ор, вопли и ликование вдруг разверзлись небеса и оттуда появился сам Господь Бог, дабы приказать им всем немедленно заткнуться.
Хотя, думала девушка, навряд ли бы даже и это возымело воздействие на болельщиков, ибо, судя по всеобщему ликованию, команда УМИ должна была вот-вот впервые в своей истории выиграть чемпионат Всесторонья…
В другое время, Кэссиди, которая очень любила фейрийский файербол, обязательно бы ринулась на стадион, дабы окунуться во всеобщую атмосферу триумфа и радости. Сегодня же эта мысль даже не посетила её, настолько подавлена она была.
Сегодня она мечтала только об одном: поскорей оказаться в своей «монашеской келье», закрыть все окна и двери, прочитать заклинание абсолютной тишины, достать из пространственного кармана трёхсот-томник всеобщей магической энциклопедии и всю ночь напролет читать всё, что она сможет найти о визуально-сенсетивной эмпатии…
— Сюрприз! — радостно заверещала Пенелопа, как только погруженная в тяжелые раздумья, Кэссиди открыла дверь своей комнаты.
— Трёхликая богиня, Пэн! — выдохнула растерявшаяся от неожиданности девушка.
— Спасибо за обращение! — улыбнулась подруга. — Но я по-прежнему, к сожалению, просто Пэн!
Кэссиди несколько раз зажмурила и снова открыла глаза, дабы убедиться, что подруга ей не привиделась.
— Но какими судьбами? — ошалело прошептала она.
— Самыми неисповедимыми! — улыбнулась Пенелопа. — Твой опекун, который Александр Каролинг, предложил моим родителям оплатить мою учёбу в УМИ! И потом также сам лично уговорил Вайтхэт и мне тоже перевестись сюда ещё до окончания учебного этого учебного семестра.
— И
— Ну вообще-то на самом деле, не из-за тебя, а благодаря тебе! — улыбнулась Пенелопа. — Я не такая благородная и уверенная в себе, как ты. Поэтому учёба в УМИ для меня всегда была пределом мечтаний. Но, как ты знаешь, у моей семьи денег недостаточно, чтобы оплатить мою учёбу на контрактной основе, а у меня дара недостаточно, чтобы учиться бесплатно. Так что прости, подруга, но в отличие от тебя, я ничем ради тебя не пожертвовала, а наоборот очень многое выиграла, — понурилась девушка.
Кэссиди бросилась к подруге и порывисто обняла её.
— Пэн, да ты что?.. Да на кой йотун, мне твои жертвы?! — возмутилась она. — Мне ты нужна! Богиня, как же я рада, что ты снова со мной! И, кроме того, о чём ты говоришь? О каких жертвах, с моей стороны? Год, который мы с тобой провели в стенах Викканской Академии, был лучшим в моей жизни!
— И в моей тоже! — подобно потревоженному китайскому болванчику, часто закивала головой подруга. — Но уж точно это не был лучший год в жизни нашей бывшей директрисы, — ухмыльнулась она. — Ты бы видела, как меня провожала Вайтхэт… Она так расчувствовалась, что чуть ли, не рыдала от счастья, так неожиданно свалившегося на неё дважды в течение одного дня!
— Ну, что ж, держись УМИ! — победоносно провозгласила Кэссиди.
— Эмммм, — поникла Пенелопа. — С этим могут быть проблемы…
— Я так и знала, — презрительно сузила глаза Кэссиди, однако презрение её было предназначено не подруге, а подлому шантажисту и манипулятору, её новоявленному опекуну. — Он не просто так тебя перевёл, — мгновенно сложив один плюс один, догадалась она, — он поставил тебе условие!
— Угу, — кивнула Пенелопа. — И я пообещала… — совсем поникла она, признавая свою абсолютную ничтожность, так как считала, что предала тем самым свою лучшую подругу, которую в буквальном смысле боготворила.
— Угу! — многозначительно хмыкнула Кэссиди. — Умён змей подколодный, находчив и изобретателен почти как Мефистофель! — отдала она должное опекуну.
— Ничего не почти… — чуть не заплакала Пенелопа. — Он также попросил передать и тебе, что если ты хочешь, чтобы я оставалась студенткой УМИ, то и тебе тоже придётся вести себя… как образцовая студентка.
— Вот он сволочь редкая! Да это же шантаж в чистом виде! — возмутилась девушка.
— Угу! — шмыгнула носом подруга.
В мозгу Кэссиди, словно дикие осы, зажужжали тысячи исполненных праведного негодования мыслей. И ни в одной из них не было для неё ничего утешительного. Её обошли по кругу и сделали. Красиво. Изящно. Качественно. Надёжно. Алекс таки нашёл способ посадить её на короткий поводок. На очень короткий и прочный поводок. Ух и подлый! Ну и коварный! А ещё расчетливый, изобретательный и изворотливый! Она так разозлилась, что даже на пару минут забыла о том, что случилось с её родителями и что она по этому поводу глубоко и искренне несчастна.
— Ну нет, я этого так не оставлю! Не на ту напал! — пригрозила она кулаком воображаемому опекуну. — Он просто не знает, как тонко, коварно и изощрённо изобретательно я умею действовать!
— О Трёхликая богиня! Кэсси, что ты задумала? — в ужасе прошептала подруга.
— Пока ещё ничего… Пока я только думаю, — нахмурив лоб и насупившись, задумчиво призналась девушка. — Но когда придумаю, это будет такая эстетически-безукоризненная, изысканная и тончайшая как кружевная органза месть, что комар носа не подточит! — пообещала она.